Том 2. Зайчики на стене - [58]
Вилкин постоял у запертых дверей, потом обернулся и сдавленно прошипел:
— Убирайтесь отсюда!
— Да, надо будет. Ничего не поделаешь. Кстати, мне и пора… Вилкин, который час?
Вилкин хотел сказать что — то очень обидное для Грохотова, но, покосившись на дверной ключ, зажатый в могучий кулак его бывшего приятеля, только заскрипел зубами и, нервно выдернувши часы, поднес к глазам.
— Пять минут десятого.
— Ого! Время — то как летит… Надо собираться.
Грохотов собрал разбросанные части своего туалета и стал неторопливо одеваться.
Вилкин, не говоря ни слова, ходил из угла в угол, сопровождаемый молчаливым взглядом жены, ходил, пока Грохотов не сказал досадливо:
— Не мотайся ты, ради Бога, перед глазами. Мешаешь только. Сядь вон там в углу на диван и сиди…
После возбужденного состояния духа у менялы наступила полная реакция… Чувствуя в спине и затылке сильную ноющую боль, он вздохнул и, потоптавшись на месте, с наружно независимым видом исполнил желание своего мучителя.
Сел на диван, закурил папиросу и стал уныло следить за туалетом Грохотова.
— Ну, вот… Ах ты, Господи! Проклятые воротнички! Прачка их крахмалит совсем, как дерево… Ого! А где же это запонка? Выскочила, анафемская… Вилкин, ты не видал моей запонки?
— Отстаньте вы от меня с вашей запонкой, — угрюмо проворчал Вилкин.
— Чудак — человек! Как же я оденусь без запонки?!
— На полу обронили, наверно! Тоже кавалеры, подумаешь…
Вилкин горько усмехнулся.
— Однако ты, Вилкин, не очень — то… У меня характер, сам знаешь, скверный… Ты, может, поискал бы ее, мой бледнолицый брат, а?
— Можете сами.
— Н — но!!
Вилкин в отчаянии схватился руками за голову и застонал.
— Навязались вы на мою голову!!
Впрочем, тут же опустился на колени и стал шарить руками по полу.
Жена, свесившись с постели, указала ему рукой:
— Посмотри под комодом… Не там… дальше, левее… Ох, какой ты бестолковый.
— Вот!
Вилкин, торжествующий, поднял запонку и, отирая с лица пот, протянул Грохотову.
— Скажите мне спасибо! Если бы не я — ни за что не нашли бы.
— Молодец, Вилкин. Старайся.
По мере того как Вилкин морально слабел и опускался, Грохотов все наглел, командуя Вилкиным без зазрения совести…
Он оделся, поцеловал галантно у madame Вилкиной руку, а мужу сказал фамильярно:
— Возьми, Ножиков, свечу и выпусти меня в парадную дверь.
Меняла зажег свечу, сумрачно ворча:
— Ножиков! Будто не знает, что моя фамилия — Вилкин.
— Хорошо, хорошо! Назову тебя хоть целым Сервизом — только проводи меня.
В передней Грохотов потребовал, чтобы меняла подал ему пальто, а когда он выпускал Грохотова в дверь, тот дружеским жестом протянул ему руку. Вилкин, растерявшись, хотел пожать ее, но, вместо этого, ощутил в своей руке какой — то предмет.
Затворивши дверь, он разжал кулак и увидел на ладони потертый двугривенный…
От обиды даже слюна во рту у него сделалась горькой. Он погрозил в пространство кулаком, опустил монету в карман и, пройдя в спальню, где жена уже спала, посмотрел на нее искоса и стал потихоньку раздеваться.
ЖАЛКОЕ СУЩЕСТВО
Мы столкнулись с ней на повороте улицы, и первые слова ее были:
— Удивительно! Вы в Петербурге?
— Я в этом уверен, и доказательством служит то, что, будь я в Киеве или Одессе, вам сейчас было бы трудно задать этот вопрос.
— Какой вы смешной! Проводите меня.
Мы пошли рядом, разговаривая. Пройдя сотню шагов, я заметил, что моя спутница все время тревожно оглядывалась на мостовую.
— Что с вами, Верочка?
— Прежде всего не Верочка, а Вера Валентиновна…
— Да что вы! Я давно это подозревал…
— То есть что — «это»?
— Так, вообще… Жизнь наша — цепь случайностей! А скажите, что вас так притягивает к этой мостовой?
— Он везет ее за мной.
— Кто он?
— Он, извозчик.
— Чего же вы идете, а она едет?
— Вы что — то путаете… Она — это лампа.
— Черт возьми! А я думал — приятельница.
— У вас вечно на уме приятельницы… Просто я устраиваю себе столовую и вот купила лампу. Зайду в два — три магазина и домой…
— Но почему же вы не можете оторвать глаз от извозчика? Он кажется мне парнем не в вашем духе…
— Я боюсь, что он удерет!
— Так вы бы заметили номер.
— В самом деле! Надо будет это сделать. Зайдем сейчас только в этот магазин.
Мы вошли в оружейный магазин.
Я сел вдали и стал наблюдать это милое, нелепое существо, такое беспомощное в обыденной жизни…
Диалог между Верочкой и приказчиком был, приблизительно, следующий;
— Здравствуйте. Есть у вас этот, гм… порох?
— Порох? Есть, сударыня. Вам какой прикажете?
— Такой… обыкновенный. Пять фунтов.
Приказчик стал заворачивать пакет и, смотря в окно, сказал:
— Охота в этом году неудачная… Дожди.
— Неужели? Терпеть не могу охоты. Ненавижу дожди.
Приказчик вежливо ухмыльнулся и заметил:
— Но ваш супруг, вероятно, страстный охотник… Потому что такой запас пороха…
Верочка расхохоталась.
— Какой вы смешной! Откуда вы взяли, что у меня есть муж? Просто я покупаю порох для столовой.
Приказчик очень удивился.
— Для… столовой?
— Ну, да. Я купила столовую лампу, и там наверху есть такой шар, в который насыпается порох для веса. Скажите, пять фунтов достаточно?
— Сударыня!! Вам, вероятно, нужно дроби?!
— Ну, дайте дроби.
Приказчик, в изумлении, искал моего взгляда, но я отвернулся.
Как отметить новогодние праздники так, чтобы потом весь год вспоминать о них с улыбкой? В этой книге вы точно найдёте пару-тройку превосходных идей! Например, как с помощью бутылки газировки победить в необычном состязании, или как сделать своими руками такой подарок маме, которому ужаснётся обрадуется вся семья, включая кота, или как занять первое место на конкурсе карнавальных костюмов. Эти и другие весёлые новогодние истории рассказали классики и современники — писатели Аркадий Аверченко, Михаил Зощенко, Н.
Аркадий Аверченко – «король смеха», как называли его современники, – обладал удивительной способностью воссоздавать абсурдность жизни российского обывателя, с легкостью изобретая остроумные сюжеты и создавая массу смешных положений, диалогов и импровизаций. Юмор Аверченко способен вызвать улыбку на устах даже самого серьезного читателя.В книгу вошли рассказы, относящиеся к разным периодам творчества писателя, цикл «О маленьких – для больших», повесть «Экспедиция в Западную Европу сатириконцев…», а также его последнее произведение – роман «Шутка мецената».
Из сборника «О хороших, в сущности, людях!», Петербург, 1914 год.
Жанр святочных рассказов был популярен в разных странах и во все времена. В России, например, даже в советские годы, во время гонений на Церковь, этот жанр продолжал жить. Трансформировавшись в «новогоднюю сказку», перейдя из книги в кино, он сохранял свою притягательность для взрослых и детей. В сборнике вы найдёте самые разные святочные рассказы — старинные и современные, созданные как российскими, так и зарубежными авторами… Но все их объединяет вера в то, что Христос рождающийся приносит в мир Свет, радость, чудо…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Среди мистификаций, созданных русской литературой XX века, «Всеобщая история, обработанная „Сатириконом“» (1910) по сей день занимает уникальное и никем не оспариваемое место: перед нами не просто исполинский капустник длиной во всю человеческую историю, а еще и почти единственный у нас образец черного юмора — особенно черного, если вспомнить, какое у этой «Истории» (и просто истории) в XX веке было продолжение. Книга, созданная великими сатириками своего времени — Тэффи, Аверченко, Дымовым и О. Л. д'Ором, — не переиздавалась три четверти века, а теперь изучается в начальной школе на уроках внеклассного чтения.
В повестях калининского прозаика Юрия Козлова с художественной достоверностью прослеживается судьба героев с их детства до времени суровых испытаний в годы Великой Отечественной войны, когда они, еще не переступив порога юности, добиваются призыва в армию и достойно заменяют погибших на полях сражений отцов и старших братьев. Завершает книгу повесть «Из эвенкийской тетради», герои которой — все те же недавние молодые защитники Родины — приезжают с геологической экспедицией осваивать природные богатства сибирской тайги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
В шестой том сочинений А Аверченко вошли два его знаменитых сборника рассказов о детях: «О маленьких — для больших», «Шалуны и ротозеи», а также несколько других, известных сборников. Впервые спустя столетие публикуются «Свинцовые сухари» и еще три выпуска «Дешёвой юмористической библиотеки “Нового Сатирикона”.
В настоящий том, помимо известных произведений — «Подходцев и двое других», «Позолоченные пилюли», входит не издававшийся около ста лет сборник рассказов «Дикое мясо».