Том 2. Воспоминания о деле Веры Засулич - [3]

В истории русского революционного движения память о В. И. Засулич навсегда осталась связанной не только с первыми шагами социал-демократии, но и с ее смелым выстрелом в царского сатрапа Трепова. Событие это имело в свое время огромный резонанс.

Возмущение произволом властей задело даже часть либеральной прессы. «Северный вестник» В. Ф. Корша, например, разъяснял, что выстрел Засулич имел политическую цель, ибо был направлен не только против Трепова, но и против административного произвола.

Правительство все же полагало, что суд будет рассматривать дело Засулич как обычное уголовное преступление.

Министр юстиции граф Пален, очевидно с согласия Александра II, решил передать дело Засулич суду присяжных заседателей. По всей вероятности, как сообщает в своих мемуарах народоволец Н. К. Бух (сын видного сановника), Пален заверял царя, что присяжные «вынесут обвинительный приговор и тем дадут отрезвляющий урок безумной кучке революционеров, докажут всем русским и заграничным поклонникам «геройского подвига» Веры Засулич, что русский народ преклоняется перед царем, любит его и всегда готов защитить его верных слуг» [7].

Подобное мнение высказывалось впоследствии в официальном издании департамента полиции — «Хронике социалистического движения в России»: «Процесс этот был как бы попыткой, пробным камнем для того, чтобы удостовериться, не достаточно ли обыкновенных юридических форм для суда над политическими преступниками; старались убедить себя в глубоком доверии к прямоте присяжных, к серьезности адвокатуры, благоразумию общества и осторожности юристов» [8].

Министр юстиции Пален сохранял до конца веру в осуждение Засулич судом присяжных и при этом заранее учитывал полезный для упрочения авторитета правительства эффект такого осуждения[9]. Все же некоторые сомнения у министра были, и потому он настойчиво требовал у председателя Петербургского окружного суда А. Ф. Кони гарантий того, что Засулич будет осуждена. Эту же цель преследовала и весьма прозрачная по замыслу аудиенция А. Ф. Кони у Александра II, о которой рассказывается в «Воспоминаниях о деле Веры Засулич».

После аудиенции А. Ф. Кони вновь отказался заверить министра в том, что он поможет осуждению Засулич. Считая себя слугой правосудия, он не желал быть лакеем правительства.

Старания министра юстиции Палена воздействовать на председателя суда и подготовить сильное обвинение не увенчались успехом. С официальной точки зрения состав суда сложился неблагоприятно. Председатель суда

А. Ф. Кони держался независимо, товарищ прокурора окружного суда К. И. Кессель был бесцветной личностью. Серьезно повлияла на исход процесса и очень обдуманная тактика защитника Засулич — присяжного поверенного П. А. Александрова, который тщательно изучил характер и психологию заседателей данной сессии, отвел 11 присяжных и наметил представлявшийся ему подходящим состав присяжной коллегии. П. А. Александров, видимо, знал, что входные билеты на процесс Веры Засулич усиленно разбираются врагами Трепова из сановно-бюрократической верхушки, боровшимися с ним за влияние на царя, и учитывал, что эта блестящая публика, видимо, будет сочувственно относиться к подсудимой и тем окажет влияние на присяжных. Защитник отвел из состава присяжных почти всех купцов (их был значительный процент в списке присяжных данной сессии), но оставил мелких и средних чиновников, на которых влияние присутствующих сановников могло отразиться особенно сильно. Не было в составе присяжных, судивших Засулич, ни двух действительных статских, ни одного статского советника, фигурировавших в списке «очередных» присяжных сессии. Среди присяжных остались, кроме одного купца, только средне-чиновные и интеллигентные лица (один «свободный художник», «действительный студент», помощник смотрителя Александро-Невского духовного училища, четыре надворных и один титулярный советник, один коллежский секретарь, один коллежский регистратор, один дворянин) [10].

После процесса, окончившегося крушением надежд правительства, К. П. Победоносцев писал наследнику (будущему царю Александру III), что прокурор «мог бы от-весть всех тех чиновников, которых оставил защитник, и мог бы оставить всех тех купцов, которых защитник отвел» [11].

Однако, несомненно, что не столько чье-то влияние, сколько оппозиционное настроение, проявившееся в это время в сравнительно широких кругах образованного общества, в том числе интеллигенции, мелкого и среднего чиновничества, к которым, в частности, принадлежали присяжные, определило исход процесса.

С раннего утра 31 марта 1878 г. вокруг охраняемого полицией и жандармами здания окружного суда на Литейном и Шпалерной толпилась радикальная публика, в особенности молодежь, не получившая входных билетов. Зал переполнен знатью, сановниками, много генеральских погонов и звезд на штатских мундирах. В первом ряду — военный министр Д. А. Милютин, неподалеку — государственный канцлер А. М. Горчаков.

В 11 часов жандармы с саблями наголо ввели в зал суда Засулич. Бледная, одетая во все черное, с гладко зачесанными волосами, собранными в две небольшие косы, она держалась скромно, без всякой внешней рисовки.