Том 2. Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции. Сказки - [166]

* * *

Ула Серка спустился вниз к озеру Луоссаяуре и прошел довольно далеко по берегу, прежде чем наткнулся на человека, которого искал. Тот сидел на камне и удил рыбу. Рыболов был какой-то вялый и беспомощный с виду, с седыми волосами, сгорбленной спиной и усталым взглядом. То ли он взвалил на себя ношу, которая оказалась ему не под силу, и это сломило его, то ли все терзался какой-то невыносимо тяжелей думой.

— Ну, Йон, видать, тебе улыбнулось рыбацкое счастье, раз уж ты просидел тут всю ночь? — спросил по-саамски сын гор, подойдя ближе.

Рыболов вздрогнул, подскочил и поднял на Улу глаза. Наживки на его крючке не было, и хоть бы одна пойманная рыбешка валялась рядом с ним на берегу! Он поспешно насадил наживку и забросил удочку. Между тем сын гор опустился рядом с ним на траву и сказал:

— Хотел бы я потолковать с тобой кое о чем. Ты ведь знаешь, была у меня дочка, да померла в прошлом году; очень уж не хватает ее в нашем чуме.

— Да, знаю, — отрезал рыболов, и по его лицу пробежала тень, словно ему пришлось не по душе упоминание об умершем ребенке. Он хорошо говорил по-саамски.

— Только нельзя всю жизнь терзаться своим горем! — заметил лапландец.

— Ясно, это не дело!

— Поэтому-то я нынче и надумал взять в приемыши другого ребенка. Разумно ли это, как по-твоему?

— Надо еще знать, что это за ребенок, Ула! — ответил рыболов.

— Ладно, расскажу тебе, Йон, все, что знаю про эту девочку, — молвил Ула. И он рассказал рыболову, как в нынешнем году, в середине лета прибрели пешком в Мальмбергет двое незнакомых детей, мальчик с девочкой. Искали они там своего отца, а так как отец куда-то ушел, они и остались его дожидаться. Но пока они ждали, мальчика убило камнем при взрыве. А девочка пожелала устроить ему богатые похороны. И Ула очень красочно описал, как маленькая неимущая девочка склонила всех людей помочь ей. И как у нее хватило духу пойти говорить с самим управляющим!

— И эту девочку ты хочешь взять к себе в чум, Ула? — спросил рыболов.

— Да, — ответил лапландец. — Когда мы услыхали эту историю, мы не смогли удержаться от слез. И сказали друг другу: такая хорошая сестра станет и хорошей дочерью. И мы возьмем ее в приемыши.

Некоторое время рыболов сидел молча. А потом спросил:

— Она, верно, из твоего племени, эта девочка?

Видно было, что он решил поддержать беседу, только чтобы доставить радость своему другу-лапландцу.

— Нет, она не из саамов.

— Может, она дочь новосела и привыкла к жизни на севере?

— Нет, она из дальних краев. Она родом с юга, — равнодушно ответил Ула, сделав вид, будто это не так уж и важно.

Но рыболов заметно оживился.

— Тогда не думаю, что ты можешь взять ее в приемыши, — сказал он. — Раз она выросла не здесь, навряд ли ей придется по душе жить зимой в чуме.

— В чуме она найдет добрых родителей, хороших братьев и сестер, — упрямо возразил Ула Серка. — Быть одной еще хуже, чем мерзнуть.

Тут рыболов все более и более красноречиво стал отговаривать своего друга брать в чум девочку. Похоже, он не мог примириться с мыслью о том, что дочь родителей-шведов станет приемышем лапландской семьи.

— Ты ведь говорил, будто в Мальмбергете у нее отец?

— Он умер, — резко ответил лапландец.

— Ты это точно знаешь, Ула?

— Тут и толковать нечего, — презрительно произнес лапландец. — Это и так ясно! Разве пришлось бы девочке и ее брату бродяжничать по всей стране одним, если б отец их был жив? Разве нужно было бы двоим детям самим заботиться о себе, если б у них был отец? Разве маленькой девочке пришлось бы самой говорить с управляющим, если б отец ее был жив? Не помри ее отец, осталась бы она хоть на минутку одна? Особенно теперь, когда по всей Стране Саамов только и идет молва о том, какая она замечательная девочка? Сама-то она верит, что отец ее жив, но я-то думаю, что его уж точно нет в живых.

Человек с усталыми глазами повернулся к Уле и спросил:

— Как зовут эту девочку, Ула?

Сын гор задумался.

— Мне не вспомнить. Спрошу ее.

— Спросишь ее? Она что, уже здесь?

— Она наверху, в моем чуме!

— Как так? Ты, Ула, взял ее к себе, не зная, есть ли на то воля ее отца?

— А мне нет дела до ее отца. Если даже он не умер, он, должно быть, из тех, кто и знать не желает свое дитя! Он, верно, обрадуется, когда кто-нибудь другой позаботится о его дочери.

Рыболов, отбросив в сторону удочку, поспешно поднялся. Он словно пробудился к новой жизни.

— А может, отец ее не такой, как все люди, — продолжал сын гор. — Может, его преследуют мрачные думы и он не может работать? Какой это для нее отец?!

Рыболов уже шел вдоль берега.

— Ты куда? — обратился к нему лапландец.

— Пойду взгляну на твою приемную дочку, Ула.

— Вот и ладно, — обрадовался лапландец. — Пойди взгляни! Увидишь, какая у меня будет славная дочка!

Швед так быстро шел вперед, что Ула едва поспевал за ним. Немного погодя лапландец сказал своему спутнику:

— Вспомнил! Девочку, что я хочу взять в приемыши, зовут Оса Йонсдоттер.

Рыболов не проронил в ответ ни слова, он лишь ускорил шаг. Старый же Ула Серка так обрадовался, что ему захотелось громко смеяться. Когда они подошли ближе к стойбищу, к тому месту, откуда виднелись лапландские чумы, Ула произнес еще несколько слов: