Том 2. Драматические произведения - [97]

Чермный. Ну, говори же! Кто у тебя? Отец? Мать? Брат?

Наталья. Нет, нет, не думай, нет! Тетка есть — только тетка одна — при смерти больна!

Чермный. Ну, выговорила наконец! В бедности она, твоя тетка?

Наталья. В бедности, государь, да, в бедности!

Чермный. Что ж ты сразу не сказала? Глупая ж ты, глупая! Или не знаешь меня? (Отворяет поставец.) На, возьми, отнеси своей тетке, купи для нее все, что надо. Что хочешь в доме возьми, отнеси больной, да и сама останься с ней на ночь, тебе спокойнее на душе будет!.. Ну, что опять с тобою?

Наталья. Государь ты мой! Дорогой мой! Ты как господь бог — как господь бог ко мне, — а я-то, я-то негодная, окаянная! Да как ты меня не убьешь, окаянную, негодную меня!

Чермный. С ума ты сошла, право! Уж чересчур ты совестлива! Перестань же плакать, у меня и без того голова кругом идет. Дай-ка еще вина, надо быть пободрее, сейчас гости придут. (Выпивает стопу.)

Входит посадник.

А, вот уж и один! Оправься, Наташа!

(К посаднику.)

Здорово, Глеб Мироныч! Милости просим!

Посадник. Здравствуй, Андрей Юрьич!

Наталья подает ему чару.

Спасибо, матушка. Во здравие твое, Андрей Юрьич. А сам-то что же ты?

Чермный. Дай мне чарку, Наташа. Во твое, Глеб Мироныч! Все благополучно в городе?

Посадник. Слава богу. Беглого того только не отыскали, словно сквозь землю провалился.

Чермный. Вели еще искать. Так оставить нельзя. Надо над ним пример показать.

Посадник. Уж велел. По всем домам ищут. Вот тебе ключ от монастыря, от тайного хода.

Чермный. Спасибо. (Вздевает ключ на пояс.) Так будет вернее. Ступай же, Наташа, ступай к своей больной, завтра увидимся.

Наталья уходит.

Посадник. Что с ней?

Чермный. Тетка у нее захворала, так вот и кручинится. А иной раз и так себе плачет. Чудная такая! То словно пташка поет, заливается, то вдруг плакать начнет.

Посадник. Дурь бабья. Избаловал ты ее.

Чермный. Нет, она не то, что другая; и не просит никогда ни о чем, скромная такая.

Посадник. А все ж не след тебе нянчиться с ней. Поискал бы себе ровни, в закон бы вступил.

Чермный. И сам иной раз так думаю, и сказать ей даже собирался, да посмотришь на нее — жалость берет, язык не поворотится.

Посадник. Ну, это твое дело.

Чермный. А где ж Василько?

Посадник. Сейчас придет. Чуть было беды не накурил, вылазку с своими затеял. Я пригрозил им.

Чермный. Хорошо сделал, Глеб Мироныч, а то пришлось бы их смертию казнить.

Входит Василько и кланяется молча.

Чермный. Здравствуй, Василько! С повинной пришел? Благодари тестя, что блажить не пустил, а то бы я вас в Волхов кинуть велел. Дружба дружбой, а дело делом. Ты знаешь, я с делом не шучу.

Василько. Прости нашу дурость, Андрей Юрьич!

Чермный. Жаль было бы тебя, а не пощадил бы. На, выпей чару, не кручинься, без дела не останешься.

Входят Вышата и Рогович.

Поклон, Бояре, вам! Что видно с валу?

Вышата

Смирно

Покамест все; с моей лишь стороны

Огней у них прибавилось как будто.

Рогович

С моей убавилось огней.

Посадник

Должно быть,

К Словенскому концу хотят стянуться,

Под Городище.

Чермный

Там у них стоят

Владимирцы. Туда же перешли

И костромцы сегодня.

Вышата

По всему

Должно смекать: они готовят приступ.

Входит Жирох.

Жирох

Боярину Андрею бью челом!

Всем по поклону! Я, никак, последний?

Не осудите — путь мне дале всех!

Чермный

Какие вести?

Жирох

Все благополучно.

Чермный

Движенья нет?

Жирох

Не видно ничего,

Костры зажгли на старых на местах,

По-прежнему.

Чермный

Садитесь, государи!

Во здравье вам!

Все садятся за стол.

Все

Во здравие тебе!

Пьют.

Жирох

Тобой, Андрей, мы, Юрьевич, из мертвых

Воскрешены.

Кондратьевна с девушкой ставят блюда на стол и уходят.

Чермный

Простите за прислугу,

Моя вся челядь на валу.

Жирох

Да чья же

Теперь в дому? Ведь мы уж, слава богу,

Не при Фоме! Кишит, как муравейник,

Весь Новгород!

Посадник

Кажися, ты на вече

Был за Фому? Так отчего ж теперь

Не то ты говоришь?

Жирох

Был — не таюсь;

Да, вижу, обманулся. Видит то

И сам Фома. Когда при нем бы гридьба

Держалась так, как держится теперь,

Не говорил бы он о мире.

Посадник

Гридьбу

Винить грешно. То не она, а он

Отходную нам затянул.

Рогович

На ком

Прорухи не бывает, Глеб Мироныч!

А благо то, что подняли вы нас

С Андреем Юрьичем.

Вышата

До псковичей

Продержимся, даст бог!

Жирох

Я ж говорю:

Мы и без них продержимся. Ведь каждый

Десятерых стал стоить, словно рубль,

В рост пущенный.

Посадник

Ты в росте знаешь толк.

Жирох

Куда уж мне! Лишь не нажить долгов бы!

Ни у кого в долгу мне оставаться

Не по сердцу.

Чермный

Откуда, государи,

По-вашему, ждать приступа?

Вышата

Последний

От Прусских мы ворот отбили. Вновь

Там не начнут. Чай, кинутся к Торговой;

Затем они, должно быть, к Городищу

Стянулися.

Рогович

Глаза хотят отвесть.

Там топь кругом; не провезти им туров.

Вышата

Настелют путь. За Волховом весь день

Владимирцы рубили лес. Нам слышен

Стук топоров был и дерев паденье.

Рогович

По мне, скорей к Баяним воротам

Их надо ждать.

Жирох

По мне ж, не будет вовсе

И приступа. Чай, колокол был слышен

Им вечевой! Чай, видели они,

Как закипел Детинец, и смекнули,

Что новый воевода ноне в руки

Сиденье взял. Теперь одна осада

От них пойдет, морить нас будут гладом,

А приступа не будет.

Чермный

(к посаднику)

Глеб Мироныч,

Как мыслишь ты?

Посадник

Спроси-ка Василька;

Пусть скажет он, а я отвечу после.