Том 18. Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935 - [12]
Лидия. Вы… верите в это?
Терентьев. Ну, ещё бы не верил! Разве это можно — не верить в то, для чего живёшь — работаешь?
Арсеньева. Идите, Миша, выпейте водки…
Миша. Да я — не пью!
Арсеньева. Грудь и ноги разотрите, а то простудитесь.
Миша. Никогда в жизни не простужался…
Дуняша. А ты — иди! Не форси…
Миша. Ух, надоели! Что я — барышня?
(Миша и Дуняша уходят.)
Лидия. Какой славный мальчик!
Терентьев. У нас — сотни тысяч таких козырей. Недавно одного кулаки подстрелили, в правую сторону груди насквозь. В больницу его без сознания привезли, а пришёл в себя — первое слово: «Долго хворать буду?» Он, видите, к приёму на рабфак боится опоздать, — вот в чём штука! Молодёжь у нас отличной продукции. Конечно, есть и брак, так ведь «в семье не без урода», а семейка-то великовата!
Лидия. Сыро становится. Катя, ты не зайдёшь ко мне?
Арсеньева. Нет. В шесть утра еду в город, надо кое-что приготовить, там районная конференция учителей.
Терентьев. А мне пора к дому. Будьте здоровы!
Лидия. Доброй ночи. Ты — надолго?
Арсеньева. Дней на пять.
Терентьев. Вы, Катерина Ивановна, штучку эту разберёте мне?
Арсеньева. Да. Я уже сделала это.
Терентьев. Отлично!
(Арсеньева и Терентьев уходят.)
(Лидия села на скамью у террасы, вынула папиросу, но, изломав её, швырнула прочь.)
Сомов(через перила). Сыровато, ты бы шла домой.
Лидия. Принеси мне шаль.
(Идут Анна Сомова, Титова.)
Титова. Ведь они — как действуют? Тут у одного мужика, вдовца, дочь заболела…
Анна. Да, да, у Силантьева, знаю!
Титова. Так они её просто похитили и увезли — будто бы в санаторию…
Анна. Ужас!
Титова. Положим, она — комсомолка.
Анна. Полный произвол… Это вы, Лидия?
Лидия. Как видите — я.
Анна. Николай — дома?
(Сомов бросает шаль из окна.)
Титова. Здравствуйте, строжайший человек!
Сомов. Моё почтение.
Анна. Пойдёмте ко мне, сыграем.
Титова. С удовольствием. Чайком угостите?
Анна. Конечно, если горничная соблаговолит. Вы знаете, мы зависим от прислуги…
(Анна и Титова уходят.)
Сомов(жене). Иди сюда, упрямая! Сыро же! (Лидия идёт. Сомов — встречает её на террасе, обнял.) Ты была с Терентьевым и Арсеньевой? Добродушный мужик. Что он говорил?
Лидия. Так много, что половины я не поняла, а другую не помню. Там Дуняша и его племянница пели — «Потеряла я колечко», — смешные слова, но очень грустили песня.
Сомов. Глупая песня. А что такое эта Арсеньева — в конце концов?
Лидия. Она удивительно просто и веско говорит — «да!» И «нет» — тоже веско.
Сомов. Ну, это ты что-то из забытых пьес Ибсена! Скажи, ты не чувствуешь, что она плохо влияет на тебя?
Лидия. Плохо? Почему?
Сомов. Ну… Наводит грустные мысли — и вообще…
Лидия. Нет, я этого не чувствую. А грустные мысли… Вот зеркало наводит их на меня.
Сомов. Это — чепуха. Ты нисколько не изменилась, даже стала красивее.
Лидия. Спасибо! Но мне кажется, что «потеряла я колечко…»
Сомов. И это — чепуха. Я тебя люблю не меньше. Я очень люблю тебя.
Лидия. Я — не о любви, а о том колечке, которое связывает с жизнью…
Сомов. Ну, вот! Вот это — несомненно от Арсеньевой…
Лидия. Как… торопливо ты сказал, что очень любишь меня.
Сомов. Ох, ты опять впадаешь в этот твой новый тон! Знала бы ты, как это неуместно! Нет, тебя необходимо поскорее отправить за границу. Я думаю сделать это осенью…
Лидия. А я — хочу за границу?
Сомов. Это тебя развлечёт. Даже если и не хочешь — нужно ехать. Это удобнее.
Лидия. Для кого?
Сомов. Для тебя. Я же говорил тебе, что возможны крупные события. Это — между нами, и ты, пожалуйста, не откровенничай на эту тему с учительницей…
Лидия. А — на другие темы?
Сомов. Вообще я прошу тебя держаться с ней осторожно, особенно в тех случаях, если она начнёт что-нибудь выспрашивать. Она выспрашивает?
Лидия. Она рассказывает, выспрашиваю я.
Сомов. О чём?
Лидия. О пионерах, комсомольцах, о ликвидации безграмотности…
Сомов. Тебе это интересно?
Лидия. Я не понимаю — какие радости находит в этом молодая, красивая женщина? Арсеньева — находит.
Сомов. Это — радость нищих духом, Лида.
Лидия. А я — не нищая?
Сомов. Что за вопрос? Конечно — нет!
Лидия. Приятно знать. Но — каким скучным голосом сказал ты это!
Сомов. Оставь этот… нелепый тон!
Анна(из комнат). Коля, ты не помнишь кличку собаки вице-губернатора?..
Сомов. Что такое?
Анна (входит). Ах, прости! Как ты кричишь! Я забыла кличку собаки Туманова, которую ты так любил.
Сомов. Джальма! Джальма…
Анна. Мерси. Вы, кажется, ссоритесь?
Сомов. Ничуть. С чего ты взяла?
Анна. Очень рада, если ошибаюсь. Вы оба так нервничаете последнее время. Это — нездорово. (Ушла.)
(Сомов сердито закуривает.)
Лидия. Продолжай.
Сомов. Да. Так вот — неизбежны крупные события…
Лидия. Война?
Сомов. Может быть…
Лидия. И — снова революция?
Сомов. Почему — революция? Переворот, хочешь ты сказать…
Лидия. Ну да, — революция назад. Контрреволюция?
Сомов. Это пустое слово — контрреволюция. Я говорил тебе: жизнь — борьба за власть… за прогресс, культуру…
Лидия. Да, да, я помню. Ты говорил это, когда мы были близки…
Сомов. Не выдумывай! Ты мне всё так же близка.
Лидия. В спальне.
Сомов. Ты хочешь понять меня?
Лидия. О, давно хочу!
Сомов. Ну, так — пойми! Рабочие захватили власть, но — они не умеют хозяйничать. Их партия разваливается, массы не понимают её задач, крестьянство — против рабочих. Вообще — диктатура рабочих, социализм — это фантастика, иллюзии, — иллюзии, которые невольно работой нашей поддерживаем мы, интеллигенты. Мы — единственная сила, которая умеет, может работать и должна строить государство по-европейски, — могучее, промышленное государство на основах вековой культуры. Ты — слушаешь?
«Русское правительство есть только политическая партия, лишенная моральной связи с русским народом и враждебная ему по своим задачам. Под давлением необходимости русские власти устраивают гнуснейшую комедию народного представительства. Народ понял эту грубую комедию, он не хочет Думы, в которую желают посадить на роли представителей его желании каких-то темных людей, не известных ему», – писал Максим Горький в начале прошлого века. Он хорошо знал Россию, с 11 лет Алексей Пешков (будущий Максим Горький) вынужден был сам зарабатывать себе на жизнь и сменил много профессий, странствуя «по Руси».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вы прочтёте в этой книге о весёлом и умном итальянском мальчике Пепе, о том, как рабочие Италии любят детей и всегда готовы прийти им на помощь. Рисунки Б. А. Дехтерёва. Ответственный редактор Г. И. Гусева. Художественный редактор Н. З. Левинская. Технический редактор Р. Б. Сиголаева. Корректор Н. А. Сафронова. Содержание: К читателям Максим Горький. Дети Пармы (рассказ) — 1911 г. Максим Горький. Пепе (рассказ) — 1913 г. Для младшего школьного возраста.
Рассказ «Челкаш» был написан Максимом Горьким в 1894 году. Уже в 1895 году «Челкаш» был напечатан в журнале «Русское богатство» и принес автору широкую известность.
Эта скандальная статья Горького вышла в 1922 году в Берлине. Ее не издавали в России ни до, ни после войны, ни в перестройку, — вообще никогда. Просто не издавали и все тут. Быть может, как раз потому, что именно в этом своем сочинении Буревестник говорит о сути революции откровеннее, чем где-либо еще, и чем это позволяли себе его товарищи-большевики. Он живописует варварство и отсталость крестьянской массы, подсказывая читателю, что искоренить это зло возможно только чрезвычайщиной. Создатель Челкаша и Клима убежден: «Как евреи, выведенные Моисеем из рабства Египетского, вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень — все те почти страшные люди, о которых говорилось выше, и их заменит новое племя — грамотных, разумных, бодрых людей».«Интеллигенция и революция» — тема из разряда вечных.
В книгу М.Горького вошли роман «Фома Гордеев» (1899) – драматическая история молодого человека, не нашедшего места в жестоком и неискреннем мире дельцов, «хозяев жизни», а так же известные пьесы «Васса Железнова» (1936), «Егор Булычев и другие» (1932) и повесть «Мои университеты» (1923). Максим Горький: «Женщина иногда может в своего мужа влюбиться».
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
В третий том вошли произведения, написанные М. Горьким в 1896–1899 годах. Из них следующие входили в предыдущие собрания сочинений писателя: «Коновалов», «Болесь», «Зазубрина», «Ярмарка в Голтве», «Озорник», «Супруги Орловы», «Бывшие люди», «Мальва», «Скуки ради», «В степи», «Проходимец», «Дружки», «Каин и Артём», «Кирилка», «О чорте», «Ещё о чорте. Все эти произведения неоднократно редактировались самим М. Горьким. В последний раз они редактировались писателем при подготовке собрания сочинений в издании «Книга», в 1923–1927 гг.Остальные 12 произведений третьего тома впервые включены в собрание сочинений ГИХЛ в 1949 г.
В двадцатый том собрания сочинений вошла вторая часть «Жизни Клима Самгина», написанная М. Горьким в 1926–1928 годах. После первой отдельной публикации эта часть произведения автором не редактировалась.http://ruslit.traumlibrary.net.
В семнадцатый том вошли произведения, написанные М. Горьким в 1924–1936 годах. Из них следующие входили в предыдущие собрания сочинений писателя: «В.И. Ленин», «Леонид Красин», «Сергей Есенин», «О Гарине-Михайловском», «Н.Ф. Анненский». Некоторые из этих произведений редактировались писателем при подготовке собрания сочинений в издании «Книга», 1923–1927 годов, и при подготовке других изданий в 1930-х годах.Остальные произведения семнадцатого тема включаются в собрание сочинений впервые. За немногими исключениями эти произведения, опубликованные в советской периодической печати в 1925–1936 годах, М.
В двадцать четвёртый том вошли статьи, речи, приветствия, написанные и произнесённые М. Горьким в 1907–1928 годах. Некоторые из них входили в авторизованные сборники публицистических и литературно-критических произведений («Статьи 1905–1928 гг.», издание «Парус», Петроград, 1917–1918; «Публицистические статьи», 1931–1933; «О литературе», 1933-1935-1937, прижизненное) и неоднократно редактировались М. Горьким.Большинство же включённых в том статей, речей, приветствий были опубликованы в периодической печати и в авторизованные сборники не входили.