Том 11. Монти Бодкин и другие - [177]

— Она кого-то любит.

— Это она так думает. Ну, возьмем фильмы. Любит героиня кого-то, и бац — поняла, что на самом деле любит Кэри Гранта.[121] Бодкин, отбей ее у этого типа, как Кэри Грант. У тебя получится, ты только попробуй. Он, наверное… Господи! — воскликнул Лльюэлин. — Ну, дела!

— Что?

— Да я вспомнил. Совсем из головы вылетело. А то я весь вечер тебе хотел сказать. Помнишь, я танцевал с Санди?

Монти сказал, что помнит. Такое зрелище не забывается.

— Ты сказал, что она любит другого, а я сказал, что попробую узнать, кто он такой, по определенным каналам. Может, это актер или еще кто.

— Да?

— Я проверил. Все в порядке.

— В каком смысле?

— В прямом.

— Я не совсем понимаю.

— Это ты.

— Кто?

— Тот, кого она любит.

— Я?

— А то кто же? Я ее прямо спросил, она ведь относится ко мне как к отцу, которому можно доверить тайну. «Недомерок, — сказал я, — говорят, ты в кого-то влюбилась. Кто он? Давай говори». Что ж, она стала нести всякую чепуху, это, мол, не мое дело, но в конце концов раскололась. «Если вы не будете наступать мне на ноги и не скажете ничего Монти, то я признаюсь». Я не очень понял, почему она выбрала такие странные условия, но согласился. Тут она и говорит, что любит тебя. Вероятно, она морочила тебе голову. Это понять легко. Она хотела, чтобы ты ревновал. Решила показать, что на тебе свет клином не сошелся. Тогда бы ты ее заметил, а это уже полдела. Остается только ждать, когда все сработает. Женщины, они любят такие штуки. Взять, к примеру, мою училку. Она все время расписывала мне ихнего органиста. Только на двадцатый пятый раз, когда она опять начала рассказывать, какой у него магнетический взгляд и какой он вежливый, я почувствовал — надо что-то делать. Вот и с тобой так, да? После этой истории с баком я просто уверен. Бодкин, девушка, которая способна надеть бак, полный пустых бутылок, на голову полицейскому, будет хорошей женой и матерью. Так что, спеши, дорогой, и Бог тебе в помощь. Почему ты смотришь на меня как крупная лягушка?

— Я думаю о Гертруде.

— О ком?

— О Гертруде Баттервик. Я с ней помолвлен.

— Совсем забыл!

— А я — нет.

— Да, проблема.

— Вот именно.

Примерно полмили в машине было тихо. Потом Лльюэлин сказал:

— Я придумал!

— Да?

— Только ответь на один вопрос. У нее есть контракт?

— Что?

— Контракт, черт возьми! Сам знаешь, какие бывают контракты.

— Если вы имеете в виду предложение в письменной форме, то я его не делал.

— Тогда все замечательно. В суд она не пойдет. Просто позвони ей по телефону и скажи, что все кончено.

Монти был поражен.

— Я не могу.

— Почему?

— Не могу, и все.

— Хочешь, я позвоню? Какой у нее номер?

— Нет-нет.

— Что-то я тебя не понимаю. Ты меня совсем сбил с толку. Не говори глупостей. Ты ведь ее не любишь, так?

— Не люблю.

— Ты любишь недомерка?

— Да.

— А любовь побеждает все?[122]

— Не совсем. Она не побеждает запрета на такой вот звонок.

— Не понимаю.

Монти не ответил. Он вел машину сквозь ночь, тихую ночь, ибо его хозяин впал в сердитое молчание. Ему было ясно, что дальнейшие споры ни к чему не приведут. Если мистер Лльюэлин так легко относится к слову английского джентльмена, совершенно не осознавая, что есть вещи, которые делать можно, и вещи, которые делать нельзя, то джентльмену этому остается молча вести машину.

Глава VIII

1

Грейс прогуливалась по лужайке близ дома в Шропшире, куда ее срочно вызвала дочь. Как раз в этот момент она обсуждала с ней Джеймса Пондера. Встреча в верхах практически не прерывалась, и Мэвис, чей нрав не допускал терпения, раздраженно требовала, чтобы на этот раз Грейс окончательно определилась. К счастью, Грейс как раз определилась утром. Речь ее была несколько пространна, но если передать ее смысл одним словом, то мы напишем: «Действуй». Джеймс Пондер сумел произвести на нее самое благоприятное впечатление.

— Лучше не придумаешь!

— Рада, что ты это поняла.

— Он очарователен.

— Да, мне нравится.

— Из хорошей семьи.

— Первый сорт. Один из его предков приплыл вместе с Вильгельмом Завоевателем, или приплыл бы, если бы не опоздал на корабль. Кажется, заминка с паспортом.

— Жаль, что он не унаследует титул.

— Да, перед ним очередь в пятьдесят семь голов.

— Конечно, риск немалый, он такой красавец.

— Ничего, я рискну.

— За ним придется присматривать.

— Как-нибудь присмотрим.

— За этими фотогеничными мужчинами — глаз да глаз, — заметила Грейс. Она думала об отце Мэвис, первом из ее трех мужей, который был очень фотогеничен, и порой ей казалось, что присмотреть за ним могли только Эдгар Гувер[123] с целой командой его лучших помощников. — Ты должна быть готова ко всему.

— Я справлюсь.

— Да, справишься, — сказала Грейс. Они прогуливались рука об руку, она видела профиль дочери, и ее твердый подбородок не оставлял сомнений. Вряд ли с таким подбородком возможны неудачи в браке. Грейс гордилась своей наследницей. Для Айвора Лльюэлина Мэвис была жалом в плоть, но те же самые качества очень нравились Грейс. Пантеры любят, когда их дочери перенимают их пантерьи повадки, так много легче управляться с мужем. Она сознавала, что замужество — это лотерея, и на греческих богов не всегда можно полагаться, но если Джеймс Пондер, беря в жены Мэвис, и захочет отклониться от пути истинного, он об этом горько пожалеет.