Том 11. Из Багдада в Стамбул. На Тихом океане: рассказы - [49]

— Твоя речь кажется мне благоразумной, господин. Но если я пощажу своих врагов, я тем самым сдамся в их руки! Они меня сегодня или завтра поймают, а что произойдет дальше — ты уже сказал.

— Кто сказал, что ты должен сдаваться?

— А как же иначе? Или ты попросишь их оставить меня в покое?

— Да, как раз именно это я и собираюсь сделать.

— О Аллах! Это… это… Эмир, я просто не знаю, как мне это назвать!

— Назови это сумасшествием, если тебе это угодно.

— Ты действительно веришь, что тебе удастся переубедить людей, сделавших целью жизни мою поимку?

— Я убежден в этом. Но послушай. Я сходил только что к реке и сломал там деревце. Если враги это заметят, то подумают, что ольху сломал Садык. На рассвете они продолжат свой путь. Я буду ехать впереди и наводить их на ложный путь. Но если они найдут наш лагерь, придется защищаться. Я услышу ваши выстрелы и сейчас же вернусь.

— А если они снова потом выйдут на наши следы?

— Доверь это дело мне! Я заморочу им головы так, что они никогда не нападут на наши следы. Пергамент у тебя с собой?

— Да. И у Садыка мы тоже нашли пергамент, но не хватало много листов.

— Он использовал его, чтобы отправить врагам тайное послание. Ты спрашивал его об этом?

— Да, но он ничего не сказал.

— Нам не нужны его показания. Давай мне пергамент и иди спать. Я разбужу вас, когда будет нужно!

Женщины исчезли, а мужчины легли отдыхать. Садык слышал каждое слово нашего разговора и лежал как на иголках. Я обследовал веревки и кляп: путы были достаточно крепкими, а затычка во рту не мешала дыханию.

Я прикрылся одеялом, но спать не решился.

На рассвете я разбудил англичанина. Персы тоже проснулись, и их предводитель подошел ко мне.

— Ты уходишь, господин? А когда вернешься?

— Как только буду уверен, что обманул наших врагов.

— Это может быть и завтра?

— Может быть.

— Тогда возьми муки, мяса и дичи. А что делать нам, пока тебя не будет?

— Ведите себя спокойно и постарайтесь не отлучаться отсюда. Если случится что-то непредвиденное, посоветуйся с хаджи Халефом Омаром, я его вам оставляю. Он верный и храбрый человек, на него можно положиться.

Я еще раз навестил Халефа и рассказал ему о моих намерениях. Когда я вернулся, Линдсей уже был готов, а наши седельные сумки были наполнены провизией. После короткого прощания мы отбыли. Провести коней между деревьями и кустами в полумраке было делом нелегким. Нам пришлось сделать изрядный крюк, чтобы не попасться на глаза врагам. Наконец мы достигли долины, сели на коней и поехали. Не видно было ни зги, над водой стлался туман. На востоке небо засветилось, и легкий ветерок возвестил о начале нового дня. Через пять минут мы уже были у изгиба реки, где я оставил последний знак. Здесь я слез с лошади.

— Остановка? — спросил англичанин. — Почему?

— Надо подождать, пока персы продолжат свой поход и обследуют окрестности или же вступят в бой с нашими людьми.

— Ах так! Так что мы пока здесь. Отлично. Табачок с собой?

— Посмотрим.

Хасан Арджир-мирза — или то была его красавица сестра? — был необычайно внимательным: среди провизии имелся и пакетик персидского табака.

— Ну что за парень этот мирза! — заявил англичанин.

— Поглядите — туман рассеивается! Через две минуты нас будет видно даже в стане врагов. Надо заехать за излучину, иначе они нас заметят, и тогда все пропало.

Мы скрылись за поворотом и стали ждать. Через свою подзорную трубу я наблюдал, как все тридцать сели в седла и помчались. Через милю они остановились, и тут я отодрал кору у одной ивы.

— Эти люди будут круглыми болванами, если не заметят, что кору отодрали только что!

— Да уж, этот капитан явно не сэр Дэвид Линдсей-бей. Поглядите — здесь река описывает широкую дугу и там, на юге, снова возвращается в горы. Весь этот изгиб равняется где-то восьми английским милям. Давайте поморочим им головы. Пусть немного окунутся.

— Я готов, мистер. Они поедут за нами?

— Наверняка. Подтяните-ка повыше сумки с провизией!

— Но здесь глубоко!

— Тем лучше! Боитесь утонуть?

— Вы же меня знаете. Но поверят ли эти люди, что мирза со своими верблюдами полез в воду?

— А мы попробуем. Если поверят, то мы и дальше сможем водить их за нос.

Я развел камыш в стороны и закрепил его вверху в виде арки, дал немного потоптаться вороному на берегу, чтобы лучше видны были следы, а затем пустил его в воду. Англичанин последовал за мной. Мы перешли реку немного наискось и поэтому, несмотря на сильное течение, вышли как раз напротив того места, где входили в реку и где концы камыша указывали точно на юг. Здесь была травянистая почва, что подходило мне как нельзя лучше: вода, лившая с нас ручьями, была не так заметна.

Потом мы перешли в галоп. Персы должны были достичь этого места через полчаса, и они могли распознать, если, конечно, не были полными невеждами и легковерными людьми, что следы наших лошадей на траве совсем свежие!

И, тем не менее, мы два часа скакали в том же направлении мимо невысоких холмов, по долинам, перерезанным небольшими речушками. Потом мы снова добрались до Джалы и перебрались на другой берег. И, конечно, оставили в подходящих местах свои знаки. Тут я достал листок пергамента.