Том 1. Стихотворения и поэмы - [99]

Как обвинитель, со лба платком

Пот вытирая, — поганым ртом

Требовал смерти тебе, и зал

Руки в плесканиях развязал?

IV

Встал. На него со скамеек — взгляды:

Так из дорожного праха гады

Смотрят — и яростию ярясь,

И устремленной пяты страшась.

Этот с насмешкой, а тот со злобой, —

Взгляды, как алчущая утроба

Волчья… И в этот звериный смрад —

Молния: русский, открытый взгляд!

Голову поднял. И на мгновенье

Сердцем — в себя: удержать кипенье —

В каждое слово запал вложить

И, как гремящей гранатой, бить!

Шепот, движение… Тишина.

Слово соратника Семена.

V

«Слава России! (На жест салюта —

Скрежет, шипение злобы лютой.)

Слово мое — не мольба к врагу,

Жизнь молодую не берегу,

Но и в смертельной моей судьбе

Миг, как фашист, отдаю борьбе!

Оргии? Пьянство? Подачки миссий?

Путь пресмыкательства, подлый, лисий?

Я возражаю вам, прокурор, —

Ваши слова — клевета и вздор:

Духом сильны мы, а не валютой!..

Слава России!» — и жест салюта.

«Годы отбора, десятилетье…

Горбится старость, но крепнут дети:

Тщательно жатву обмолотив,

Партией создан стальной актив,

И что б ни сделали вы со мной —

Кадры стоят за моей спиной!

Девушки наши и парни наши —

Не обезволенный день вчерашний,

Не обессиленных душ разброд:

Честный они, боевой народ!

Слышите гул их гремящих ног?..

Слава России!» — салют. Звонок.

«К делу!» — Шатнулся чекист дежурный.

Ропот по залу, как ветер бурный,

Гулко пронесся… и — тишина.

Слово соратника Семена:

«К делу?.. Но дело мое — Россия:

Подвиг и гибель. А вы кто такие?

Много ли Русских я вижу лиц?

Если и есть — опускают ниц

Взоры свои, тяжело дыша:

Русская с Русским всегда душа!

Знаю: я буду застрелен вами,

Труп мой сгниет, неотпетый, в яме,

Но да взрывается динамит:

Лозунг «В Россию!» уже гремит,

И по кровавой моей стезе

Смена к победной спешит грозе.

Тайной великой, святой, огромной

Связана Партия с подъярёмной

Нищей страною… Страна жива,

Шепчет молитвенные слова

И проклинает в тиши ночей

Вас, негодяев и палачей!..»

Зала как будто разъята взрывом:

Женщины с криком бегут пугливым

К запертой двери… Со всех сторон:

«Вывести, вывести… выбросить вон!»

И — медным колоколом — толпе:

«СЛАВА РОССИИ И ВФП.!»

VI

Ночь. Бездыханность. Кирпичный ящик.

Плесень в углах. В тишине щемящей

Неторопливый, далекий звук

Переговаривающихся рук.

Пыльная лампочка под потолком,

Койка с матрацем и дверь с глазком.

Спал и проснулся… О, слишком рано, —

Сердце тоскует, оно как рана.

Снилось соратнику Семена:

Входит заплаканная жена,

Вводит за ручку с собой малютку…

«Господи, тягостно!.. Господи, жутко!..»

Сел. Упирается мертвым взглядом

В дверь, за которой стучит прикладом

Стражник тюремный… отходит прочь.

«Как коротка ты, последняя ночь,

Как бесконечна: не встретить дня!

Но не осилишь и ты меня!»

И за пределы последней ночи

Твердо взглянули сухие очи:

«Родина, Партия, ты, жена, —

Нет уж соратника Семена…

Жизнь, уж земным ты меня не томи, —

Господи, душу мою прими!

Смерть, подойди с покрывалом чистым,

Был я фашист и умру фашистом…

Что это?..»

В пыль — весь тюрьмы утес,

В солнечном свете идет Христос,

В кротком сияньи нетленной силы:

«Мученик бедный мой, мученик милый!»

По коридору гремят шаги,

Лязгает ржавый замок… Враги.

ВОССТАНИЕ (Поэма) [351]

1

Грозы долго собирали силы,

Где-то зарождался ураган.

Медленно кровавый наносило

На страну туман.

И неслышно им покрыло днище

Всех трущоб и затаенных нор.

Кто-то шепчет, собирает, рыщет,

При вопросах опускает взор.

Полстолицы лихорадит, бредит,

Самый воздух кажется нечист,

И патлатый, в полосатом пледе,

Торжествует только нигилист.

Начисто отвергнуто былое,

Всё родное вдруг отсечено.

С русскою кончает стариною

Вдруг зашевелившееся дно.

Но всё это — где-то под ногами!

Над Россией, славой упоен,

Осенен могучими орлами, —

Тот же всё многовековый Трон.

Кто-то шепчет и предупреждает,

Что и к Трону подступает мгла,

Но никто той речи не внимает —

Вещие реченья заглушает

Медный марш Двуглавого Орла…

Но всё глуше мощный трубный голос,

Всё багровей озарен закат:

Надвое Россия раскололась,

И другие голоса гремят.

И другие слушаем мы песни,

Мы уже на митинги идем,

Мы кричим и требуем, а с Пресни

Первых пушек раздается гром.

Но орел взлетел с возглавья Трона,

Распахнул победные крыла…

Над Москвой, восстаньем распаленной,

Расточилась мгла!

2

Но вторая буря на пороге,

И еще ужаснее она.

И нежданно подломились ноги

У тебя, огромная страна.

Так корабль, что затрещал от крена,

Заливает перекатный вал.

Трусость. Низость. Подлая измена…

И опять — восставшая Москва!

3

Я, бродивший по Замоскворечью,

По асфальту шаркающий обувь,

Слушал в гулах ночи — человечью

Накоплявшуюся злобу.

Каждый камень глянцевито вымок,

Каждый дом утраивал размеры.

Пахли кровью — моросящих дымок

Медленно скользившие химеры.

Словно в осий загудевший улей,

Кралась полночь к городским заставам.

Каждый вопль, просверливаясь в гуле,

Говорил о брошенных расправам.

Ночь ползла, поблескивая лаком

На октябрьских тротуарных плитах.

Каждый выстрел отмечался знаком

О врагах сближавшихся и скрытых.

Припадая, втягиваясь в плечи,

Шли враги в мерцающую ростопь

Тиграми, смягчающими поступь,

И еще оттягивали встречу.

4

Клубилось безликим слухом,

Росло, обещая месть.

Ловило в предместьях ухо

За хмурою вестью весть.

Предгрозье, давя озоном,

Не так ли сердца томит?