Том 1. Рассказы, фельетоны, памфлеты, 1901–1908 - [5]

Нередко такое творчество «на людях» занимало Гашека не меньше, а иногда, может быть, и больше, чем собственно литературные сочинения. И даже его постоянное участие в компаниях, в кафе и погребках, где он обычно оказывался душой общества и выступал в роли и провоцирующего слушателя, и рассказчика, и комментатора-комика, и конферансье-организатора «юмориады», вызывалось не только стремлением почувствовать себя раскованным, но было для него тоже своего рода творчеством. Образ жизни Гашека в довоенные годы был связан со средой пражской богемы, где любили всевозможные веселые затеи и импровизации, застрельщиком которых очень часто оказывался и Гашек. Благодаря этому он приобрел даже репутацию непонятного и чудаковатого человека, от которого можно ожидать всяких выходок и у которого часто не поймешь, где он ведет себя серьезно, а где шутит и разыгрывает публику. В глазах мещан его поведение действительно выглядело порой странным и эксцентричным, тем более что он не упускал случая подразнить самолюбие обывателей, не скрывая своего презрения к условностям мещанской морали. Он даже как будто поощрял распространение всевозможных слухов и рассказов о себе, в которых представал в странном виде. Надо сказать, что репутация чудака и гуляки в некоторых отношениях и устраивала Гашека, находившегося на примете у тайной полиции. Эта маска — кстати, тоже своего рода художественный образ — давала ему возможность и в устных импровизациях, и в литературном творчестве осмеивать такие стороны жизни, на которые другие не отваживались посягать. Л. Гаек отметил однажды, что любой другой поплатился бы тюрьмой за сотую долю того, что безнаказанно позволял себе Гашек. Правда, помимо мифа, созданного о себе, добрую службу Гашеку сослужило и обилие псевдонимов, которыми он подписывался. Их было у него чуть ли не сто.

О том, насколько органичной стала постепенно для Гашека атмосфера постоянной юмористической игры, насколько ярок был его талант импровизатора и актера, для которого рамки литературы нередко оказывались тесными, свидетельствуют и его любительские выступления в кабаре. Вместе со своими друзьями — среди них были и артисты — он с удовольствием устраивал спектакли, для которых наскоро сочинялись пьесы. В других случаях он выступал с импровизированными шуточными речами и т. д.

Особенно увлекали Гашека веселые мистификации и розыгрыши. Многие поступки из его жизни до сих пор известны как бы в нескольких версиях, в нескольких толкованиях. Биографы Гашека до сих пор ломают голову, не зная, совершал он тот или иной поступок всерьез или же разыгрывал публику. Со временем Гашек перенес стиль «первоапрельского» юмора в свои литературные занятия. Особенно памятна история редактирования им журнала «Мир животных». Владельцем его был издатель-частник В. Фукс, содержавший также звероферму. Заняв в 1909 году должность главного редактора, Гашек начал вскоре обогащать земную фауну, придумывая новых представителей животного царства и приписывая известным животным неслыханные ранее повадки и свойства. Так появились сообщения о шестикрылой мухе (третья пара крыльев понадобилась ей, чтобы обмахиваться, как веером), об открытии праблохи, об обезьянах мандрилах, которые будто бы имеют склонность влюбляться в дочерей смотрителей зоопарков, и даже о «волкодлаках», т. е. волках-оборотнях (вурдалаках), которые якобы имеются в продаже на ферме Фукса. В одном из номеров журнала Гашек сообщал, что новый редактор журнала Гаек каждый день вместо утренней гимнастики проводит сеанс борьбы с взрослым бенгальским тигром. Помещено было и соответствующее изображение…

Все подобные сообщения включались в серьезный контекст журнала, и делалось это таким образом, что читатель рисковал попасть впросак, как не поверив, так и поверив экзотическим сведениям. Гашек ухитрялся преподносить в духе веселой выдумки и розыгрыша даже сообщения в рубрике происшествий, которую он вел какое-то время в одной из газет.

Но все это, конечно, бледнеет по сравнению с сатирическими акциями Гашека, имевшими политическую направленность. Самой грандиозной из них была инсценировка создания новой партии — «партии умеренного прогресса в рамках закона». Ироническая формула, вобравшая в себя как бы вывернутое наизнанку представление о сущности и миссии подлинно прогрессивной, революционной партии, родилась в окружении Гашека еще в 1904 году. Но основной спектакль был разыгран позднее, в 1911 году, во время дополнительных выборов в австрийский парламент в одном из пражских избирательных округов. И по масштабам замысла, и по числу участников, и по огласке это была уже целая пародия-эпопея.

Основные события развертывались в кафе, где регулярно собиралась публика, среди которой задавали тон Гашек и его друзья. Гашек играл роль лидера партии и кандидата в парламент, выступал с импровизированными речами, «обосновывая» преимущества умеренного прогресса и трепетного почитания законов, призывал усилить строгости по отношению к беднейшим слоям народа, возродить инквизицию и рабство и т. п. Одной из излюбленных была тема «национализации дворников». Гашек предлагал взять их на государственное обеспечение (пражские дворники, державшие ключи от подъездов жилых домов, часто использовались полицией в качестве осведомителей).