Том 1. Главная улица - [177]

Шрифт
Интервал

V

Свиток, запечатлевший эту часть жизни Кэрол, читать нелегко. Строки неразборчивы и часто обрываются, концы строк загибаются вниз сбивчивыми каракулями; они то водянисто-голубые, то розовые, то тускло-серые от стертых карандашных пометок. Прочесть можно только отдельные строки.

Неудовлетворенные женщины находят утешение в сплетнях, слезах, туманных грезах епископальной церкви или в новых религиозных течениях. Кэрол не пряталась от действительности ни в одном из этих убежищ, но из гибкой и жизнерадостной она усилиями Гофер-Прери стала боязливой. Даже ее бегство было вызвано лишь кратковременной храбростью отчаяния. В Вашингтоне она не столько познакомилась с конторским делом и организацией рабочих союзов, сколько накопила новый запас смелости и того мягко-презрительного отношения к жизни, которое называется уравновешенностью. Когда она прикоснулась к проблемам, захватывающим в свой круг миллионы людей и десятки народов, Главная улица сократилась в ее представлении до своих действительных ничтожных размеров. Никогда больше ее не будет так подавлять та сила, которой она сама наделила всех Вайд, Блоссеров и вдов Богарт.

Служба и общение с женщинами, которые в больших враждебных городах создавали суфражистские организации или защищали политических заключенных, в некоторой мере научили ее отделять личное от принципиального. Она поняла, что была так же эгоцентрична, как Мод Дайер.

Почему, спрашивала себя Кэрол, восставала она против отдельных лиц? Ведь враги не отдельные люди, а установления, которые наделяют своими недостатками всех, кто им верно служит. Они утверждают свою тиранию, пользуясь всевозможными обличьями и высокими словами, такими, как «благовоспитанное общество», «семья», «церковь», «здоровая коммерция», «партия», «родина», «превосходство белой расы». Как убедилась Кэрол, единственная защита против них — беззлобный смех.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

I

Кэрол прожила в Вашингтоне год и устала от своего бюро. Работа там была сносная, гораздо лучше домашней, но слишком прозаичная.

Она сидела одна за маленьким круглым столиком на балконе кондитерской Раушера и пила чай с коричным печеньем. Шумно влетели четыре молодые девушки. За минуту до этого Кэрол чувствовала себя молодой и веселой и была довольна своим черным с зеленой отделкой костюмом. Но, глядя на этих совсем еще юных, тонконогих девушек, на их нежные шеи, видя, с каким изящным равнодушием они держат папироски, рассказывают «альковные» анекдоты и говорят, что «надо бы прокатиться в Нью-Йорк посмотреть что-нибудь стоящее», она почувствовала, что сама она стара, провинциальна и неинтересна. Ей захотелось уйти от этих блестящих, но холодных детей в мир более простой и отзывчивый. Когда же они выпорхнули и одна из них что-то приказала шоферу, на балконе остался не мятежный философ, а поблекшая правительственная служащая из Гофер-Прери, штат Миннесота.

В унынии побрела Кэрол по Коннектикут-авеню. Вдруг она остановилась, и сердце ее замерло. Навстречу ей шли Гарри и Хуанита Хэйдок. Она бросилась к ним, расцеловала Хуаниту, а Гарри в это время объяснял:

— Собственно, мы не собирались в Вашингтон. Мне нужно было в Нью-Йорк — сделать кое-какие покупки. У нас даже не было вашего адреса. Приехали утром и вот все ломали себе голову, как вас разыскать.

Она была искренне огорчена, узнав, что они уезжают в тот же вечер часов в девять, и не отставала от них почти все время. Она свезла их обедать к Сент-Марку. Облокотившись на стол и подавшись вперед, она с волнением слушала о том, что «у Сая Богарта была инфлуэнца, но, конечно, у него хватило подлости остаться в живых».

— Уил писал мне, что мистер Блоссер уехал. Как у него шли дела?

— Великолепно! Великолепно! Большая потеря для города. Настоящий общественный деятель, что и говорить!

Кэрол вдруг обнаружила, что мистер Блоссер ей совершенно безразличен, и сочувственно спросила:

— А вы будете продолжать кампанию за процветание?

Гарри замялся:

— Ну, мы пока приостановили ее. Так уж… но, конечно… Скажите, доктор писал вам, как удачно мистер Гауджерлинг поохотился в Техасе на уток?

Когда новости были исчерпаны и восторги начали остывать, Кэрол огляделась, с гордостью указала гостям на какого-то сенатора и объяснила, как замечательно устроен зимний сад. Ей показалось, что господин в смокинге и с нафабренными усами презрительно оглядел сидевший слишком в обтяжку светло-коричневый костюм Гарри и шоколадное платье Хуаниты, чуть-чуть выцветшее вдоль швов. Она ответила сердитым взглядом, защищая своих и бросая вызов миру, который смеет не уважать их.

А потом она махала им рукой, потеряв их из виду на длинном перроне. Она постояла, читая список станций: Гаррисбург, Питсбург, Чикаго. А что там, за Чикаго?.. Она видела озера и сжатые поля, слышала стрекотание насекомых и скрип шарабана, и ее приветствовал голос Сэма Кларка: «А-а, как поживаете, хозяюшка?»

В Вашингтоне не было никого, кто принимал бы ее грехи так же близко к сердцу, как Сэм.

Зато вечером у них в гостях был человек, только что приехавший из Финляндии.

II

Кэрол сидела с капитаном на крыше ресторана Поухатен. Неподалеку, за другим столиком, кто-то громко заказывал прохладительное для двух кудрявых девиц. Могучая спина этого человека показалась Кэрол знакомой.


Еще от автора Синклер Льюис
Искатель, 1966 № 02

На первой странице обложки рисунок П. ПАВЛИНОВА к рассказу Ю. ТАРСКОГО «ДУЭЛЬ».На второй странице обложки рисунок Ю. МАКАРОВА к повести О. ЛАРИОНОВОЙ «ВАХТА «АРАМИСА».На третьей странице обложки фотокомпозиция А. ГУСЕВА «НА ДАЛЕКОЙ ПЛАНЕТЕ».


Котенок и звезды

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том 9. Рассказы. Капкан

В заключительный, девятый, том вошли рассказы «Скорость», «Котенок и звезды», «Возница», «Письмо королевы», «Поезжай в Европу, сын мой!», «Земля», «Давайте играть в королей», «Посмертное убийство» (перевод Г. Островской, И. Бернштейн, И. Воскресенского, А. Ширяевой и И. Гуровой) и роман «Капкан» в переводе М. Кан.


У нас это невозможно

В романе «У нас это невозможно» (1935) известный американский писатель, лауреат Нобелевской премии Синклер Льюис (1885—1951) обличает фашизм. Ситуация вымышленная, но близкая к реальной жизни США в 1930-е годы: что могло бы произойти, если бы к власти пришли фашисты.


Ивовая аллея

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том 6. У нас это невозможно. Статьи

В шестой том Собрания сочинений вошел роман «У нас это невозможно» в переводе З. Выгодской и различные статьи Синклера Льюиса.


Рекомендуем почитать
Романтик

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Королевское высочество

Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.


Угловое окно

Крупнейший представитель немецкого романтизма XVIII - начала XIX века, Э.Т.А. Гофман внес значительный вклад в искусство. Композитор, дирижер, писатель, он прославился как автор произведений, в которых нашли яркое воплощение созданные им романтические образы, оказавшие влияние на творчество композиторов-романтиков, в частности Р. Шумана. Как известно, писатель страдал от тяжелого недуга, паралича обеих ног. Новелла "Угловое окно" глубоко автобиографична — в ней рассказывается о молодом человеке, также лишившемся возможности передвигаться и вынужденного наблюдать жизнь через это самое угловое окно...


Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.


Ботус Окцитанус, или Восьмиглазый скорпион

«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.


Столик у оркестра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том 4. Элмер Гентри

В четвертом томе представлен роман «Элмер Гентри».Перевод под редакцией М.Кан.


Том 5. Энн Виккерс

В пятый том Собрания сочинений вошел роман «Энн Виккерс» в переводе М. Беккер, Н. Рахмановой и И. Комаровой.