Толпа героев XVIII века - [49]

Сидение Ганнибала в тобольской тюрьме длилось несколько месяцев. Наконец из Москвы пришло радостное известие: власть «верховников» кончилась, новая государыня Анна Иоанновна разогнала Верховный тайный совет. Но Абраму и его друзьям от этого легче не стало. Императрица предписала ужесточить для княгини Волконской монастырский режим, посадить ее на хлеб и воду. Не выдержав неволи, Асечка в 1731 году умерла. Пашков, Черкасов, Маврин выбрались из своих тмутараканей только через несколько лет. Салон прелестной Асечки уже больше никогда не собрался вновь.

Ганнибалу повезло больше других. О нем вспомнил набравший силу при Анне Иоанновне фельдмаршал Миних, знавший Абрама как дельного инженера. В 1731 году Миних добился перевода Ганнибала из Сибири в Эстляндию, к инженерным делам прибалтийских крепостей. Нам стоит сердечно поблагодарить за это малосимпатичного Миниха. Не вытащи он арапа из Сибири, так и увял бы сын Африки в захолустном заснеженном Тобольске, возможно, спился бы, пропал ни за грош – и никогда на свет не появился бы Пушкин.

Все происшедшее с ним потрясло Ганнибала до глубины души. Веселый «Черный Абрам», экзотичный любимец парижских и петербургских дам, крестник Петра, блестящий гвардеец переменился до неузнаваемости. Он стал желчным мизантропом, впадавшим в панику (как передавал семейное предание Пушкин) при звуке дорожного колокольчика, так как полагал, что приехали за ним. Это и немудрено, ведь он испытал унижение автора рабских челобитных, тоску адресата недошедших и неполученных писем, отчаяние ссыльного без единой копейки в кармане, ужас заключенного в тюрьму неизвестно за что, вечный страх человека, к которому приходят ночью «незапно на квартиру», чтобы шарить по полкам и рассматривать каждую бумажку в поисках подозрительных записок, а потом увозят в закрытом возке в неизвестном направлении, не объясняя ничего. Словом, вернувшись из сибирской «командировки», Абрам Ганнибал перестал быть иностранцем – он превратился в природного русского человека.

Император Петр II: царь-охотник

В 1721 году в Петербурге разразился громкий дипломатический скандал. Австрийский посланник граф Кинский выразил русским властям решительный протест по поводу состояния, в котором находится внук Петра Великого, сын покойного царевича Алексея великий князь Петр Алексеевич. Кинский говорил, что мальчик брошен на произвол судьбы, что в воспитателях у него числятся кухарки и сапожники, что он живет вместе со своей сестрой Натальей в убогом доме и почти что голодает и не знает ни слова по-немецки. Императору Священной Римской империи не все равно, как воспитывают его родственника. Действительно, матерью Петра была сестра австрийской императрицы Елизаветы кронпринцесса Шарлотта, выданная замуж за царевича Алексея Петровича…

К этому времени Петр и Наталья были сиротами – мать умерла в 1715 году, а отец казнен в 1718 году. Царь-де Петр не обращал внимания на внуков, живших без ласки и внимания. Но царственные сироты были здоровы и… цвели без внимания и заботы… Тут-то и появился австрийский посол граф Кинский и устроил вышеописанный скандал…

По настоянию посла внучат Петра перевели во дворец, приставили к ним приличных учителей. Вероятно, они помнили тягостный мартовский день 1725 года, когда их везли на похороны дедушки. В царствование Екатерины I внуки Петра Великого, естественно, были где-то на заднем плане, порой их поднимали на руки, чтобы они могли издали увидеть торжественную жизнь новой императрицы и ее вельмож. Но с некоторых пор самый нарядный из господ, окружавших Екатерину, – весь в розовом, а чулки зеленые, – стал все чаще умильно глядеть в сторону сирот и проявлять непривычную для них заботу. Это был полудержавный властелин, сам светлейший князь Меншиков, фактический правитель империи. Внимание светлейшего к детям легко объяснимо – он доподлинно знал, что Екатерина смертельно больна, что замены ей нет, и с ее смертью власть несомненно перейдет к внуку Петра Великого и его окружению из «московских бояр», и тогда ему, Меншикову, наступит конец. И он решился на рискованную игру – упросил Екатерину подписать завещание в пользу Петра Алексеевича, но с одним условием: тот непременно женится на дочери Меншикова Марии. И это план он решительно стал проводить в жизнь…

После смерти Екатерины в апреле 1727 года мальчик стал императором Петром II, а потом явился в Меншиковский дворец и послушно попросил у хозяина руки его дочери Маши. Молодых торжественно обручили. При этом светлейший не спускал глаз с двенадцатилетнего императора и даже решил построить ему дворец неподалеку от своего дворца – ныне это здание филфака университета. А пока дворец строился, мальчик был поселен в доме Меншикова – так надежнее. Это был истинно «карманный император», и Меншиков порой залезал в свой большой карман, доставал императора, рассматривал его, оставался им доволен и снова прятал.

И действительно, мальчик рос истинным паинькой. Приставленный к нему воспитателем вице-канцлер Остерман лез из кожи, чтобы угодить светлейшему, – следил за образованием императора согласно специально составленной для этого программе. Все шло хорошо, мальчика все хвалили – ну до чего разумен, ну до чего послушен! Однако никто не знал, что творится в душе его. А когда Меншиков тяжело заболел летом 1727 года, выяснились две неприятные вещи: во-первых, Петр II ненавидит назойливого покровителя, да и заодно его противную дочь, и, во-вторых, Остерман тайно потакает мальчику, раздувает в нем ненависть к Меншикову, намереваясь половить рыбку в замутненной им воде.