Толкование на подвижнические слова Аввы Исаии - [12]

И еще я могу пойти в монастырь потому, что о таком удалении от мира говорит Бог и отдает ему предпочтение, только у меня при этом не должно быть никаких собственных идеалов. Тогда, поскольку я соединяю себя с Богом, поскольку я ухожу по той причине, что этого хочет Бог, всякий день в монастыре становится для меня необычайно легким и отрадным.

Можно пойти в монастырь и вынужденно. Из истории нам известны люди, которых принуждали стать монахами императоры. И хотя необходимое условие монашеского жительства — добровольность (поэтому и спрашивают приходящего к пострижению: «Не от некия ли нужды и насилия?» тем не менее Церковь никогда не отнимала у этих людей права оставаться монахами, напротив, она обязывала их принять эту жизнь. Несмотря на то что их насильно оскопляли и отправляли в монастырь, они, тем не менее, имели равные права и достоинство с прочими монахами, и в дальнейшем их путь заключался в том, чтобы сделать это вынужденное отречение от мира своей честью, знанием, опытом, любовью, желанием. Только при этом условии они могли жить в монастыре. И эти люди обычно достигали исключительного преуспеяния. Хотя к ним применили насилие, они жили монашеской жизнью и часто восходили на высочайшие ступени добродетели. Ведь человек, как только он на что-то решится, прекрасно может это осуществить: чего он хочет, того и достигнет. Бог дает нам то, «что мы просим, что мы хотим».

Но авва Исаия советует нам иметь перед собой не Бога, Которого мы любим, не наши желания, не наши грехи, но смерть. Причина этого в том, что он хочет защитить новоначального от «торпеды», которая тому угрожает, то есть от стремления новона-

чального узнать, полюбить и увидеть Бога. Иными словами, то, что Сам Бог вложил в нас, становится нашей могилой, если расположение, устроение нашего сердца будет неправильным.

Что сказал Бог первозданному человеку, когда его сотворил? «Я создал тебя для того, чтобы ты любил Меня, чтобы ты жил со Мной в единении, чтобы стал богом. Я создал тебя, чтобы ты пребывал в непрестанном общении со Мной, а для этого повелеваю тебе каждый день вкушать плод от древа жизни, чтобы ты таким образом мог поддерживать это общение, возрастая в познании Меня и любви ко Мне. Если ты перестанешь вкушать от него, то умрешь, не станешь богом».

Обожение было единственной целью человека. Сама по себе любовь Бога, обнимающего все мироздание, была столь сильной, что Он не мог представить Себя любящим и любимым только среди Лиц Святой Троицы, но восхотел создать любящие и любимые личности, причастные Его Божественному наслаждению и сладости. Божественная сладость, Божественное наслаждение и причастие — это обожение человека. Бог не захотел быть единственным Богом, но пожелал сотворить и других богов. Эта величайшая предвечная любовь Божия облеклась, скажем так, в плоть и кости на кресте, когда Господь принял смерть за наши грехи.

Но в рай приходит сатана и спрашивает Еву:

Бог сказал вам, что вы станете богами?

— Да, — отвечает Ева.

— А зачем тогда вам мучиться всю жизнь, вкушая от плода, который Бог вам показал? До каких пор, в конце концов, вы будете ждать, что станете богами? Хотите стать богами? Съешьте плод с этого дерева и сразу станете ими. Бог сказал вам не есть плодов от него, чтобы вы сразу же не стали богами, как Он.

Кто знает, сколько лет предстоит Еве жить в раю, и, может быть, она устанет ждать, — так представил в тот момент сатана в ее воображении. Итак, сатана находит в Еве семя — желание обожения, и это желание становится ее могилой.

То же самое происходит и с монахом. Поэтому авва Исаия и говорит: «Смотри, чтобы желание богопознания, наслаждения Богом и созерцания Его, ради чего ты пришел в монастырь, не стало острием, которое тебя пронзит. Итак, отбрось его, отложи надежду. Не спеши достичь того, чтобы открылись твои очи и ты увидел Его Божество. Лучше пусть Бог сподобит тебя увидеть Его после того, как закроются твои глаза».

Конечно, мысль аввы Исаии заключается не в том, что в этой жизни мы не можем увидеть Бога, не можем наслаждаться Им и иметь о Нем явного извещения. Мысль его состоит в том, что мы должны жить как недостойные, как неспособные, просто храня свое чтение, работу и молитву, которые мы совершаем. Мы достойны только одного — умереть и отойти в землю. Поэтому он и говорит: Каждый день имейте перед очами смерть и размышляйте о том, как вы выйдете из тела.

Смерть, какой ее показывает нам авва Исаия, не является чем-то ужасным для человека. Монах добровольно идет на смерть, он желает «разрешиться» и рассчитывает, что смерть приведет его к этому.

Стремление человека увидеть Бога возвышается до желания смерти.

Апостол Павел говорит, что когда-то давно в своей жизни, четырнадцать лет назад, он видел Бога, почему и может называться апостолом. Кто знает, сколько раз еще он Его видел, но по смирению, а также потому, что важную роль в его жизни сыграло именно то явление Бога, он упоминает только о нем одном. Но когда он сталкивается с повседневностью, то задается вопросом: «Что мне делать? Жить или умереть? Мне полезней умереть, но пусть Бог делает то, что хочет, что полезно для Церкви». Он смотрит на смерть как на древо жизни, неизменно дарующее нам рождение во Христе, рождение, за которым уже не последует смерть.