Только всем миром - [42]

Говорил он все это связно, гладко, что называется, без запинки. Как будто наизусть выучил. Но выучил плохо, формально: перед глазами пусто, ничего не видит. Поэтому-то и голос мертвый, монотонный — в разительном контрасте со словами, со смыслом слов. Первая мысль Чекалина была — врет, базбожно врет все, где уж тут правдивым ноткам взяться? Но потом понял: не все сплошь врет, вокруг заведомой лжи (все, что главного касается!) немало и правды, — отчего же рассказ везде без проблесков, одноцветен? Лишь одно мало- мальски приемлемое объяснение могло тут быть: столько раз, видимо, прокручивал в голове весь этот свой рассказ — оторвались слова от почвы, от факта, даже в тех случаях, когда правду говорил…

— …Еду. А куда — сам не знаю, как пелена перед глазами. А тут одно к одному: наехал на таксиста! Ругается, водительские права требует. Ну, думаю, влип так влип, какие у меня права? Полез в машину, шарю у покойника в карманах — бумажник там, а в нем права. Еще водку увидел — вместе с правами тому таксисту отдал, две бутылки. Он права взял, а техталон мне вернул. Спрашивает: из нового набора, что ли? Ага, говорю, из нового. Ладно, говорит, в таксопарке разберемся. Только тут я сообразил что машина моя — такси… Ту машину в парк отбуксировали, мне другие таксисты, их много набежало, какую-то поломку в моей машине исправили, я поехал дальше… Нет, пропустил, может, вам интересно. Когда поломку искали, один таксист сел за руль, пробовал завести, потом выходит, говорит: что он, пассажир твой, не дуба ли врезал при аварии? Да нет, говорю, знакомый бич пьяный, домой его везу… Да, я прервался. Еду дальше. В одном месте остановился, где домов поблизости нет. Оттащил этого… человека в сторону от дороги, зачем-то пиджак снял. Наверное (это я сейчас так думаю), потому снял, что пиджак форменный, таксистский, чтоб не сразу милиция догадалась, кто он. Потом повело машину на гололеде, газанул слишком, юзом машина пошла — и в кювет. Разок перевернулась, по-моему, но опять на все четыре колеса встала. Попробовал выехать. Забуксовал. Здесь мне пиджак тот и пригодился, под колесо бросил. Нет, все равно буксую. Тут меня как отрубило — в полном отпаде. Вроде и не спал, а когда прапорщик меня на пост ГАИ отвез, совсем рядом, оказывается. Я сказал, что шофер пошел в парк, насчет буксировки договориться. Старшина меня и отпустил, раз не шофер я. Я перешел через дорогу, сел в — троллейбус, поехал на работу. А бригадир видит, что я не в себе, домой отпустил…

— Минуточку, — прервал Исаев. — Надо катушку перевернуть.

— Продолжайте, — сказал допрашиваемому Еланцев, когда Исаев вновь включил магнитофон.

— Так все, пожалуй, — взмахнул своими роскошными ресницами Кудрявцев.

— Как эти три дня провели? Чем занимались?

— Ну, как! Я ведь понимал, что вы меня ищете. — Встретив вопросительный взгляд Еланцева, объяснил: — Меня ведь вон сколько народу видело! — Стал загибать пальцы: — Таксисты, когда авария была. Прапорщик с солдатом. Потом гаишник-старшина… Я даже к девушке своей ходил, чтобы она, в случае чего, сказала, что в ту ночь я у нее был. Она наотрез! Чего еще делал? Вчера ходил на работу.

— Где ночевали нынче?

— У Валеры Багрова.

— Почему не дома?

— Мне передали, что меня участковый искал. Поэтому сегодня и на работу не пошел, какой смысл, все равно вы меня возьмете. Деньги раскручивал.

— Откуда деньги?

— Так в том бумажнике, ну который я из кармана вытащил, когда права искал, деньги еще были. Сорок рублей, с копейками. — Неожиданно полез в карман. — Вот он, бумажник тот. Не верите? Тут даже техталон лежит…

Чекалин взял в руки техталон: он был на имя Щербанева.

— Давайте кое-что уточним, — сказал Еланцев.

— Давайте, — охотно согласился Кудрявцев.

— Вы сказали, что от порта пешком шли минут двадцать.

— Примерно так, я думаю. Может быть, больше.

— А сколько времени могла занять поездка к месту, где компания вас оставила?

— Это быстро. Минут десять.

— Сколько времени вы ждали возвращения компании?

— Не знаю. Что-нибудь с четверть часа.

— Этот двор, где вы стояли, далеко от вокзала.

— Минут пять езды.

— Итого — двадцать плюс десять плюс пятнадцать плюс пять — пятьдесять минут. Я верно считаю?

— Да, верно… Неужели и теперь вы меня подозреваете? Этого я и боялся — что вы не поймете меня. А ведь, честное слово, я говорил правду.

Еланцев пристально — глаза в глаза — смотрел на него.

— Не спорю, правду вы тоже говорили. Хотя мы, конечно, не знаем ваших приключений до порта, но верю, что все соответствует действительности. Во всяком случае, на площади перед проходной порта все было именно так, как вы говорите. И дорожно-транспортное происшествие на вокзальной площади вы описали верно. И все дальнейшее в вашем рассказе не вызывает сомнений.

— Вот видите, — с легким даже укором заметил Кудрявцев.

— А вот с подгулявшей компанией, которая так вас подвела, нескладица выходит.

— Почему это?

— Все бы хорошо, да по времени не получается. Ровно в 12 часов ночи такси с госномером «47–47» находилось у железнодорожного переезда перед портом, при этом водитель Щербанев был еще жив. А в ноль часов десять минут, от силы пятнадцать минут, вы, находясь за рулем такси, совершили наезд на другое такси. Таким образом, все произошло — я имею в виду убийство таксиста — в течение пятнадцати минут. Так что концы с концами не очень сходятся.