Только ты и я - [20]

– А чем бы хотел заняться ты?

– Можно было бы проехаться в Стоктон, пройтись по антикварным и букинистическим лавчонкам, пообедать в ресторане на берегу. Как тебе такой план?

– Отличный план. – Я тоже улыбаюсь. – Если только снег нас выпустит.

– Надеюсь, этот снегопад ненадолго, – говорит он, охлопывая свободной рукой карманы джинсов. – Слушай, ты не видела мой телефон?

– Наверное, ты, как всегда, оставил его в кармане куртки.

– Как всегда?..

– Каждый раз, когда ты спрашиваешь, не видела ли я твой телефон, он оказывается в кармане твоей куртки или пиджака. Хочешь, я схожу посмотрю?..

Я встаю, но он хватает меня за руку и усаживает обратно на диван.

– Да нет, не надо. Все равно сейчас он мне не нужен. Посиди со мной, ладно?

– Ладно.

В комнате снова наступает тишина – плотная, как падающий снаружи снег. Некоторое время мы сосредоточенно дуем на горячий кофе. Лес и побережье за окном окончательно скрываются за сплошной белой пеленой.

– Ты действительно так думаешь? – спрашиваю я, прислонившись виском к его плечу.

– О чем?

– Ну, насчет этой чайки. Что правильнее всего было…

Он обнимает меня за плечи и целует в волосы. Это его единственный ответ.

Нагревшаяся кружка жжет мне пальцы. Каждый глоток кофе – горячего и крепкого – стекает по пищеводу точно вулканическая лава, и я чувствую, как мои щеки снова начинают гореть. Тугой узел в подвздошье рассосался, и я расслабленно откидываюсь назад, навалившись всей тяжестью на плечо Стивена. Нет, не время спать… Потом. Потом будет много времени и для сна, и для отдыха, и для всего остального.

С сожалением расставшись с удобным диваном, я некоторое время брожу по комнате, пока в конце концов не останавливаюсь перед стереосистемой, рядом с которой на стеллаже-вертушке хранится целая коллекция компакт-дисков. Мой указательный палец скользит по пластиковым коробочкам, по названиям альбомов и именам исполнителей. Я не оборачиваюсь, но чувствую, что Стивен наблюдает за мной. Наконец одно имя привлекает мое внимание. Я достаю диск, вынимаю из коробки и вставляю в систему.

Через секунду из невидимых колонок доносятся первые гитарные аккорды. Я прибавляю громкость, и угрюмый голос Криса Айзека заполняет собой всю комнату. Уголки моих губ сами собой приподнимаются в улыбке. Не обращая внимания на Стивена, я возвращаюсь к камину и, прижав к груди кружку с остатками кофе, закрываю глаза. Огонь согревает мне спину. Мои бедра начинают покачиваться, превращая музыку в серию плавных движений, тело и кожа впитывают чувственный ритм, пока он не становится моим настроением. В гостиной темнеет, но даже не открывая глаз я по-прежнему ощущаю на себе взгляд Стивена. Отвернувшись от дивана, я танцую с огнем, который бросает оранжевые отсветы на мои ноги и согревает своим теплом.

Потом я улавливаю какое-то движение. Крис Айзек как раз рассказывает о грешных играх, когда ладони Стивена ложатся на мои плавно колышущиеся бедра, а тело прижимается к спине. Вот он разворачивает меня к себе лицом, берет из рук кружку… Я по-прежнему не открываю глаза и не вижу его лица, но я знаю, о чем он думает. Мы разговариваем друг с другом без слов – нам хватает лишь звука нашего учащенного дыхания. Я танцую, а Стивен медленно раздевает меня, и огонь камина ласкает своим теплом мою обнаженную кожу. Вот его пальцы протискиваются под пояс моих джинсов. Легко выскальзывает из петли пуговица, с негромким жужжанием расходится молния, джинсы падают на пол, и Стивен помогает мне не запутаться в них ногами. Потом соскальзывают вниз трусики.

Когда звучат первые аккорды «Ты задолжала мне любовь», я уже полностью обнажена, и Стивен, все еще полностью одетый, крепко прижимает меня к себе. Впрочем, он тоже возбудился – я чувствую это внутренней поверхностью бедра. В одно мгновение мои глаза распахиваются, но сейчас мой мир заполнен только им одним, и я обхватываю его руками за шею и, сплетя пальцы, заставляю наклониться, пока наши губы не соприкасаются. Я целую Стивена с убежденностью, которая на время делает меня лидером нашего тандема. Мои губы и язык задают ритм, но Стивен быстро перехватывает инициативу.

В камине с треском обрушивается прогоревшее полено, и сноп горячих искр с воем устремляется в дымоход. На мгновение мы замираем, потом он увлекает меня на пол. Несмотря на ковер, я довольно чувствительно ударяюсь плечом о паркет – наверняка останется синяк. В глазах Стивена мелькает тревога, но я привлекаю его к себе для еще одного поцелуя.

Его рука ласкает меня, гладит мою кожу. Это та же рука, которая пару часов назад свернула голову живой чайке. Стивен быстро сбрасывает одежду, но я еще не готова. Воспользовавшись тем, что он занялся пуговицами на рубашке, я пытаюсь выбраться из-под него, сбросить с себя его вес. Стивен удерживает меня, но я снова и снова отталкиваю его руки, добиваясь, чтобы его желание стало сильней. Я вижу, как оно нарастает, и в конце концов он не выдерживает. Его тело снова обрушивается на меня, прижимая к ковру, пальцы впиваются в запястья моих поднятых над головой рук. Я еще борюсь, но его хватка становится крепче. Бесполезно. Он очень силен, и я ничего не могу сделать – буквально ничего. Стивен стискивает меня в медвежьих объятиях, и я слышу – или мне кажется, что я слышу, – как трещат мои ребра. Некоторое время я терплю, но потом сдаюсь. Почувствовав, что сопротивление сломлено, Стивен обрушивает на меня всю мощь своего жестокого поцелуя. Он – победитель, и я его законная добыча. Его вес буквально расплющивает меня в блин. Стивен ждет, пока я сама раскроюсь ему навстречу, но я продолжаю держать колени сомкнутыми.