Только самые близкие - [4]
А в начале июня все они в новую двухкомнатную квартиру и въехали: и отец, и новая жена его, большеглазая и худосочная музыкантша с неприлично тонкой осиной талией, по моде перехваченной узеньким фасонистым поясочком, и сестренки ее сводные, Наденька с Любочкой, хорошенькие пухлые девочки с белыми бантами – красота просто неописуемая. Она среди них смотрелась, как их фалёнская коза Сонька среди пасхальных куличей. Тяжело и неуютно ей было среди них – в деревню хотелось… Хотя мачеха, надо отдать ей должное, приняла ее хорошо. Не как родную дочку, конечно, а скорее, как наперсницу да в хозяйстве помощницу. Разница–то в возрасте у них – и пятнадцати лет не было. А в некоторых вопросах она и вообще попроворнее мачехи была. Да и не в некоторых, а во многих. И то — чего с нее, с музыкантши, стребуешь… Так что когда отца с первых дней войны на фронт забрали, вся забота по выживанию легла на ее тяжелые крестьянские плечи: и чтец, и жнец, и на дуде игрец… Хотя на дуде нет, пожалуй. Какой уж там игрец – она к мачехиному пианино и близко подойти робела. Пыль с него смахивала – руки от страха дрожали. А когда Надя или Любочка музицировать за него под руководством мачехи садились – аж обмирала вся от благоговения: надо же, такие маленькие пухлые у них пальчики, а как ловко туда–сюда по беленьким лаковым досточкам бегают, прямо загляденье одно…
Потом, правда, пришлось им пианино продать. Есть совсем нечего было. Ртов–то много, а работала она одна – на отцовском заводе снаряды делала целыми сутками. Мачеха тоже с ней сунулась работать – да где там… На третий день уже в обморок от усталости свалилась, на этом вся ее работа и закончилась. А ей, Марии, хоть бы что – сказалась деревенская закалка. Все свое детство и за огородом, и за коровой ходила, и летом босиком по земле бегала, и зимой в лапоточках–то тоже спокойно не прогуляешься…
Похоронка на отца пришла в конце сорок четвертого. Она на заводе была две смены подряд, не знала ничего. Домой кое–как от усталости притащилась, а там – горе… Мачеха лежит на кровати бледно–синяя вся, не живая почти, а Наденька с Любочкой вокруг нее суетятся, уревелись все от страха. Решили – померла их мамка.
Ну что с нее возьмешь — музыкантша, она и есть музыкантша! Нет чтоб о детях подумать — улеглась, переживает… У других, значит, не горе, а у нее одной – горе. Пришлось ей тогда, после двух–то рабочих смен, и с мачехой отваживаться, и кашу девчонкам варить, и сопли им вытирать, и за водой на дальнюю колонку идти… Так и тащила потом их всех на себе много лет, как Фалёнская их лошадь Фрушка. Хорошая была лошадь, крепкая… Ее поначалу их школьный учитель по–мудреному Фру–Фру назвал – в книжке про Анну Каренину такое имя вычитал – так, говорил, лошадь ее полюбовника звали… Хороший мужик был учитель–то, грамотный. Из тех еще, из графьев. Когда она с отцом уезжала, все говорил – учись там дальше, Маруся, в городе неученому трудно. Да где там… Какая ей с ними была учеба, надо ж было кормить–одевать как–то всю ораву. Мачеха хоть и поднялась потом быстро, а характер от переживаний у нее сильно испортился — капризная стала да нервная. Чуть что не по ней, тут же краснеет и визгливо кричать да трястись начинает – смотреть тошно… Ну да ничего. Сама дурой безграмотной осталась, зато сестренки образование получили: Наденька техникум пищевой закончила, а Любочка так и вообще в институте выучилась, еще название у него мудреное такое – никак она его не запомнила. И жили не хуже всех, чего уж там, и Любочку замуж по–людски выдали, и свадьбу умудрились сыграть, и даже приданое какое–никакое справить, чтоб ей к мужу в дом не с пустыми руками войти, как сироте казанской… Потом вот дочка у нее родилась, Ниночка. А Наденька без мужа родила – и тоже ничего. Крепенькая такая девчонка получилась, Настей назвали. Так и жили – она с мачехой в одной комнате, Надя с Настей – в другой… Это потом им всем тесно стало, когда Настена подросла да начала потихоньку Надю к ним в комнату оттеснять. Вот тогда они ссориться и начали: Надя на мачеху сердится, мачеха – на нее, на Марию… Так что она даже и с охоткой к Софье Андреевне с Бориской тогда переехала. Вещи собирала – Настена визжала от радости… А потом они вообще ее выписали, и прошлось Бориске на ней жениться, чтоб сюда прописать. Вот и получается — нет худа без добра… А через год и мачеха померла. И Наденька с Любочкой совсем молодыми померли. Сейчас в той квартире Настя со своей семьей так и живет — троих детей нарожала от своего Николая. А вот у Ниночки – Любочкиной дочки – вообще деток нет. Зато живет богато да красиво – так только в кино показывают. Муж у нее этот… Забыла, как это по–модному… А, бизнесмен. Вот как. А видятся они с ней редко, племянницы Настя с Ниночкой. Можно сказать, и вообще не видятся. Да и то – для чего им, она и не обижается вовсе. Они ж девки грамотные, зачем им около старухи сидеть. Было бы у них все хорошо – и слава богу…
— А, это вы, мама… Проходите…
Настя захлопнула за вошедшей в тесную прихожую свекровью дверь и заторопилась на кухню, откуда по всей квартире разливался запах подгорающего на сковородке лука.
Татьяна всегда была образцовой женой. Пока муж строил карьеру, она занималась детьми, домашним хозяйством и никогда не позволяла себе скандалов с криком и упреками, а тем более сцен ревности. Но однажды крепкое семейное счастье дало трещину. Сын уехал учиться в другой город, у дочери появился свой дом, а чуткое женское сердце подсказывало, что новая помощница мужа – не просто его коллега. Однако Таня понимала, что слезами горю не поможешь. В конце концов, иногда приходится бороться за счастье.
Аня Снегирева работает учительницей русского языка и литературы в маленьком поселке. Она ухаживает за больной мамой и в целом живет как все – уже и не надеется встретить настоящую любовь, про которую пишут в книгах. И только случившаяся трагедия переворачивает ее устоявшуюся жизнь с ног на голову. Две судьбы сплетаются в одну, чтобы вновь разойтись – возможно, уже навсегда. Смогут ли они преодолеть все трудности и встретиться вновь?
Судьба была благосклонна к Ирине – замечательный муж, две красавицы-дочери, дом, полный заботы и любви. Женщина была счастлива по-настоящему, тем тихим счастьем, которое приносит в жизнь чувство защищенности, покой и гармонию. Могла ли Ира предположить, какие эмоции откроет в себе, узнав, что ее казавшееся столь незыблемым счастье в один миг окажется под угрозой?
Софья. Женщина, от которой ушел муж. Ушел не просто к другой – к молоденькой девушке, подруге старшей дочери. Она переживает крах своей жизни. Но – было ли оно, это счастье? Может быть, Софье пришло время круто изменить свою жизнь и понять то, что прежде было ей недоступно…
После гибели мамы маленькая Тая осталась круглой сиротой. Опеку над семилетней девочкой сумел оформить мамин сожитель, бизнесмен Филипп Рогов. Долгие годы никто, кроме Таи, самого Рогова и его сестры Руфины, не знал оборотной стороны этого страшного «опекунства»… И даже когда Рогов решил жениться на своей повзрослевшей жертве, она не в силах была освободиться… и в тайне надеялась, что, может, все-таки кто-то ее спасет. Может, это будет чья-то любовь – настоящая и искренняя любовь, которая не гордится, не бесчинствует, не ищет своего и не мыслит зла?..
Вот уже около года Нина живет с парнем, который совсем не собирается звать ее замуж. Она его любит, он ее вроде бы тоже. Но почему Никита не спешит узаконить их союз? Почему живет с ней так, будто свободен от всех обязательств? Но странно другое – почему Нина все это терпит? Глотает слезы, копит обиды, но… терпит.
Лори Хартнелл, главная героиня романа, приезжает на экзотические Талькакские острова, затерянные в Индийском океане, чтобы получить благословение брата на предстоящую свадьбу. Однако там она знакомится с Джилом Мастерсоном, который почему-то всячески препятствует ее встрече с братом. Возненавидев Мастерсона в первую минуту, Лори не могла и предположить, что Джил Мастерсон вытеснит из ее сердца человека, за которого она собиралась замуж…
Семье журналиста Питера Хэллоуэя грозит разорение. Чтобы спасти положение, его жена Гарриет принимает весьма неординарное решение.
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.