Только мы - [2]

– Очень хорошо, – кивнул Татищев, пряча подписку в ящик стола. – Теперь мы можем поговорить более предметно. Откровенно говоря, это расследование инициировано не нами, а американцами, израильтянами и новозеландцами. Мы были не в курсе данной ситуации, пока нас не ткнули в нее носом. Долго искали, кто способен в этом разобраться, затем выбрали вас.

– Можно по порядку? – попросил заинтригованный Николай Иванович. – А то я что-то недопонимаю.

– Можно. Три месяца назад генеральная прокуратура получила обращение прокуратуры американского города Далласа с просьбой расследовать происходящее в школе номер двадцать семь города Санкт-Петербурга. Причем, что под этим подразумевалось, тогда было неясно – американцы слова лишнего не сказали. По прошествии недели аналогичные просьбы мы получили также от полицейских управлений Иерусалима и Веллингтона, то есть Израиля и Новой Зеландии. Игнорировать их мы не имели права, лично президент вмешался, поэтому отправили в школу номер двадцать семь опытного юриста. Ничего необычного он там не обнаружил – школа как школа, дети как дети. Второй инспектор тоже ничего не нашел. Однако поведение инспекторов после посещения школы несколько отличалось от обычного, поэтому их заставили пройти тщательное медицинское обследование. Вывод психологов оказался довольно-таки странен – инспектора очень смутно помнят происходившее в школе, словно кто-то избирательно стер им несколько участков памяти, что сразу дало нам понять – обеспокоенность зарубежных коллег не беспочвенна. В этой школе действительно происходит что-то очень странное. Причем, то же самое творится в нескольких школах Далласа, Иерусалима и Веллингтона.

– Очень интересно… – протянул прокурор. – Но выяснить, что именно происходит, так и не смогли?

– К сожалению, нет, – развел руками Татищев. – Есть только информация о неких странных детях. Все проверяющие в один голос почему-то называли их «ясноглазыми». Почему – не имею понятия.

– Постараюсь выяснить. Если, конечно, со мной не случится то же, что и с остальными.

– Надеюсь, что нет. Риск, конечно, есть, но небольшой – вред здоровью инспекторов не нанесен, они всего лишь плохо помнят кое-какие события. Беретесь?

– Берусь! – решительно заявил Николай Иванович, сам не понимая причин своей заинтересованности.

А его действительно заинтересовало рассказанное Татищевым. Особенно удивило отношение американцев и израильтян – почему они настолько обеспокоены? Что за «ясноглазые» дети? Кто и как стер память инспекторам? Он подсознательно ощущал, что за всем этим стоит что-то очень большое, и считал себя обязанным выяснить, что именно. Что-то во всей этой ситуации было сильно не то, не так, неправильно. И еще один вопрос тревожил Николая Ивановича: почему для подобного расследования выбрали его, ведь он никогда звезд с неба не хватал, обычный работник прокуратуры, тем более, работающий в относительно небольшом и ничего не решающем отделе по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних. Да, это дело касается детей, но неужто в Москве не нашлось специалиста? Зачем понадобилось вызывать питерского прокурора?

– Очень хорошо, – наклонил голову Татищев. – Раз вы согласны, то это предназначено для вас.

Он открыл ящик стола и выложил на стол иностранный паспорт и кредитную карту Visa Gold.

– Для меня? – удивился Николай Иванович. – Объясните.

– Это ваш новый иностранный паспорт, – равнодушно сообщил советник юстиции.

– Но у меня уже есть… – растерялся прокурор.

– Это дипломатический паспорт с въездными визами США, Израиля, Евросоюза, Саудовской Аравии и Новой Зеландии. Вам придется постоянно курсировать между этими странами, инициатор расследования, мистер Джереми Халед, хочет видеть вас в Далласе не позже, чем через неделю. Туда же и в то же время прибудут представители Израиля и Новой Зеландии для координации действий. Насколько мне известно, вы свободно владеете английским, поэтому затруднений в общении быть не должно.

– Э-э-э… – растерянно протянул никак не ожидавший такого Николай Иванович. – А на какие, простите, шиши мне ехать в Америку?..

– На карточке шестьсот тысяч долларов, – как-то странно усмехнулся Татищев. – Из них отчет с вас потребуют только за половину суммы, остальные средства на непредвиденные расходы, за них можете не отчитываться. Но, думаю, вы сами понимаете, что бросать деньги на ветер не стоит – это обязательно станет известно. Учтите, что кроме вас воспользоваться этой карточкой не сможет никто, она срабатывает только после того, как вы возьмете ее в руки – настроена на ваши отпечатки пальцев.

Николай Иванович молча хватал ртом воздух, не понимая, что вообще происходит. Если предыдущее еще было возможно, то это невозможно в принципе! Шестьсот тысяч долларов?! И за половину суммы не нужно отчитываться?! Так просто не бывает! Если только расследование не затрагивает интересы очень влиятельных и богатых людей. Похоже, он сдуру ввязался в какую-то очень грязную игру. И пути назад нет, он уже слишком много знает.

– Вы не договариваете, – взял себя в руки прокурор. – Прошу, если уж я занялся этим расследованием, говорить откровенно. Я ведь не идиот и понимаю, что такие деньги и на таких условиях на расследование не выделяются.