Только этот мужчина - [22]

Он увлекся, и, глядя на его воодушевленное лицо, Палома думала, что Джон действительно очень современный человек. Что-что, а кое-какой жизненный опыт она все же приобрела; научилась видеть за внешним блеском ничтожество, и наоборот. Джон показался ей рациональным и вместе с тем одухотворенным человеком.

Наконец они подъехали к изгороди, которую Джон хотел проверить. На протяжении получаса езды никто из них ни словом не обмолвился о прошедшей ночи. Хотя в их отношениях появилось что-то новое: они стали ближе друг другу. И все же она сомневалась.

Мысли Паломы снова вернулись к Анне. Вина, предательство и любовь, растерянность и печаль — как тесно они переплелись!

Прошлой ночью у Паломы появилась надежда, что Джон любит ее, что Анна — его прошлое, а она станет будущим. Теперь ей казалось, что все это мечты, иллюзии ее жаждущего сердца. Но внезапно она ясно поняла то, в чем не отдавала себе отчета: целью ее приезда была и встреча с Джоном.

— Хочешь выйти? — спросил Джон, открыв дверцу машины.

Он дал команду, и фермерские собаки выпрыгнули на лужайку. Дикси последовала за ними степенно, как и подобало ее более почтенному возрасту и более почетному месту в собачьем обществе.

— Конечно.

Палома стала поспешно освобождаться от пристяжного ремня, но больная рука напомнила о себе.

— Я помогу, — заботливо произнес Джон, убирая ремень.

Палома посмотрела на него снизу вверх и встретилась с ним глазами. Взгляд его снова был холодным, прозрачным, как лед, и неумолимым. По телу Паломы пробежала дрожь.

— Не сопротивляйся, — сказал он, глядя на женщину в упор. — Ты попалась, и из ловушки тебе не выбраться.

— Может быть, секс — это все, что нужно тебе, но не мне.

Джон полез в багажник за скобами и молотком. Распрямившись, он продолжил разговор:

— Если бы мне было достаточно секса, я бы сделал тебя любовницей. Тебе подходит эта роль. Но ты для меня значишь больше.

— Я бы никогда не стала твоей любовницей. Это унизительно.

— Не переводи разговор.

Палома сверкнула глазами.

— Стать твоей женой — это то же, что стать любовницей. Сейчас женятся только для этого.

Лицо Джона сделалось строгим.

— Достаточно часто женятся и по другим причинам. Я обещаю тебе много больше, чем просто интимные отношения. Рано или поздно ты все равно выйдешь за меня, потому что тебе нужны дети. Я же вижу, как ты смотришь на них — жадно и с болью. Думаешь, это не заметно?

— Джон, я хочу знать правду. Как все это могло случиться? — тихо сказала Палома, глядя прямо в его непроницаемые глаза.

Таким же тихим голосом Джон ответил:

— Правду? Хорошо. Мы подали заявление, что хотим усыновить ребенка, еще за год до того, как ты оказалась в нашей спальне. Я не знал, что ты беременна, это тоже правда. В мае мы с Анной путешествовали по Австралии, в августе — по Бразилии, поэтому мне не пришлось уговаривать жену не приглашать тебя — я не хотел тебя видеть. А в сентябре нам предложили удочерить двойню. Я колебался, но Анна твердо решила согласиться. Как только она их увидела, то сразу полюбила. — Тут голос Джона пресекся. — Как я мог предположить, что это твои дети? Знаю, Анна не отвечала на твои письма. Наверное, догадывалась, что между нами что-то было. Но я любил ее. Смерть не может убить любовь. Но я не сумасшедший и понимаю, что жизнь идет своим чередом.

Опасения Паломы подтвердились. Она грустно произнесла:

— Знаю. Понимаешь, все это делает невозможной даже мысль о замужестве с тобой. Слишком много открытых вопросов.

Ник сообщил, что документы, подтверждающие удочерение, были утеряны, и уверил ее, что кто-то специально позаботился об этом. Палома записала отцом детей Джона. Она не хотела, чтобы ее дочери вглядывались в каждого мужчину на улице и гадали, не это ли их отец, как было в детстве с нею. Только Джон был заинтересован в пропаже документов, где было зарегистрировано его отцовство. Если бы Анна все узнала, что бы стало с их чудесной семьей?

Конечно, надо было признать, что существовало множество других причин, чтобы желать замутить воду. Возможно, приятельница Анны из департамента, которая помогла Патерсонам получить детей, сознательно перепутала документы. О, конечно, тебе хочется, чтобы это было именно так, усмехнулась в душе Палома. Это оправдывает Джона.

Почему она никак не может успокоиться на том, что ее дочери счастливы и любимы, что она наконец их разыскала? Почему не скажет «да», не выйдет замуж за Джона и не начнет новую жизнь, став женой и матерью? Почему ей этого мало и обязательно нужно, чтобы ее любили?

Глубоко вдохнув свежий, ароматный воздух, Палома огляделась. Погуляв немного, она села на траву, прислонилась к изгороди, закрыла глаза и стала наслаждаться пряными запахами цветов и кустарников.

Напряжение разговора ушло. Полностью расслабившись, она почувствовала себя легко и спокойно. Умиротворение разлилось по ее телу.

Палома знала, что стало причиной такого физического удовлетворения. Несмотря на то, что она считала предложенный ей союз не выходящим за рамки исключительно интимных отношений, все, что случилось прошлой ночью, было продиктовано велением сердец. В ту самую первую ночь занятие любовью с Джоном не принесло Паломе полного удовлетворения. Во время своего единственного романа ей тоже чего-то не хватало, что-то все время ее тревожило. Прошлой же ночью Палома осознала себя настоящей женщиной, достаточно опытной, чтобы все понять, готовой к последствиям. И хотя она сдалась безоговорочно, но в то же время и победила.