Только для девочек - [8]

На лифте я спустилась вниз со своего одиннадцатого этажа и вышла на улицу. Все это заняло много времени, и до начала уроков оставались считанные минуты. Но школа была совсем близко. Нужно было только пройти вперед, перейти нашу улицу и вернуться на полквартала назад.

У нас очень широкая улица. Она построена в расчете на те времена, когда старый центр Киева превратится в заповедный музейный городок, а настоящий административный центр и всякие учреждения передвинутся сюда, к нам, и когда «Волги» и «Жигули», «Москвичи» и «Запорожцы» и другие новые марки автомашин, конструкторы которых сегодня первый раз пойдут в первый класс, когда эти автомашины будут стоять в магазинах в таком количестве, как сегодня телевизоры, а по нашей улице они будут мчать в три ряда по одной проезжей стороне и в три ряда по другой.

На меня и передо мной упало несколько теплых капель. В небе была только одна туча, и вдруг из этой тучи ударил прямой редкий дождь. Длинные стеклянные нити разбивались об асфальт в мелкие осколки. У меня по носу стала стекать дождевая вода. Почему-то дождевые капли всегда стекают у меня по носу. Прохожие побежали. Я тоже помчалась к переходу через улицу, так как на переходе горел зеленый свет.

Я повернула на проезжую часть, не доходя до перехода, чтобы успеть перебежать, пока зеленый свет не сменят желтый и красный. Зеленый сразу же погас. На меня двинулся троллейбус, до того остановившийся у перехода.

Я побежала быстрее. И тут из-за троллейбуса выскочила автомашина. Она громко, тонко, испуганно завизжала, ударила меня по ноге выше колена и сбила на землю.

Я упала и ударилась плечом и головой об асфальт. Я хотела встать и побежать дальше, но нога моя оказалась совсем свернутой как-то набок. Она отвернулась вбок коленкой. Из машины выскочил дяденька с таким лицом, словно это визжала не машина, а он сам. И сейчас же из другой двери выскочил второй дяденька.

Они были, как фотография и негатив. Белый и черный. Высокие. С усами. Вниз. По-казачьи. Только у одного усы белые, а у другого черные. И на белом человеке были синие брюки и белая рубашка, а на черном — белые брюки и синяя рубашка.

Они посмотрели на мою ногу и оба одновременно зажмурились схватили меня, открыли заднюю дверцу машины и бросили меня на сиденье.

Черный человек — негр сел рядом и закричал по-русски: «Гони!»

Нога у меня сдвинулась и ужасно сильно заболела. Так сильно, что у меня потемнело в глазах. Не в переносном смысле. У меня в самом деле потемнело в глазах, и я закричала от боли.

Белый человек еще больше испугался бросился к своему месту за рулем, машину дернуло, нога у меня снова сдвинулась, но я уже не закричала, а закусила губу.

— Калма, калма, менина, — бормотал негр.

Я спросила:

— Что это вы говорите?

Белый оглянулся на меня, а черный сказал по-русски:

— Это значит: тише, девочка.

— Я и так — тихо, — возразила я. — Это вы все время визжите.

Водитель снова оглянулся, а негр испуганно переспросил:

— Визжим?

— Своей противной машиной, — пояснила я, но они все равно не поняли.

Наша машина мчалась наперегонки со всеми автомашинами, троллейбусами и автобусами, которые ехали перед нами по улице. Я думала, что мы сейчас непременно разобьемся, и у меня болела нога и болела голова. Я спросила, где мой портфель. Но мне ничего не ответили, а когда я спросила во второй раз, белый дяденька скачал, что он его потом найдет. Голос у него был сиплый, сдавленный, и белая рубашка на спине стала серой и мокрой от пота.

Не снижая скорости, мы въехали во двор больницы. Человек, который был за рулем, спросил у кого-то, куда девочку с переломом, машина медленнее поехала по сворачивающему влево пандусу ко входу в больницу.

Я открыла дверцу и хотела встать, но они хором закричали на меня: «Осторожно!» А я и сама почувствовала, что не могу встать, потому что при малейшем движении я слышала, как у меня в левой ноге переломанная кость, — или даже не кость. Я подумала, что там две кости, — значит, две переломанные кости трутся друг о друга. И мне снова стало очень больно и очень страшно.

Они выскочили из машины, взяли меня на руки и понесли в больницу, а я снизу посмотрела на их лица и только теперь увидела, что они еще не совсем дяденьки.

Они внесли меня в комнату, на дверях которой было написано «Приемная», очень осторожно положили на медицинский диванчик, покрытый белой клеенкой. Диванчик стоял на высоких ножках с колесиками. Это была такая каталка. После этого белый повернулся к совсем молоденькой девочке, честное же слово, она выглядела не намного старше меня, она была в белом халате с синей табличкой на левой стороне груди. На табличке белыми выпуклыми буквами было написано: «Кравченко Наталия Максимовна. Дежурная медсестра». Дежурная медсестра сидела за столом с четырьмя телефонами в этой приемной. Человек со светлыми усами сказал ей сипло:

— Я сбил эту девочку. Кажется, у нее перелом ноги. Вызовите врача.

— Где ваша машина? — спросила дежурная девочка — медсестра Кравченко Наталия Максимовна.

— При чем здесь машина? — удивился человек со светлыми усами. — У нее перелом, и она ударилась головой об асфальт. А машина — там, — он показал рукой на дверь.