Толкач - [31]

Перо, найденное в комнате, было пуховым. Его, собственно говоря, и пером-то не назовешь.

Пуховое перо, найденное в комнате, отмочили в мыльной воде, промыли под краном, потом вымыли в спирте и положили под микроскоп.

У пера были длинные узлы с вытянутыми отростками.

У ласточек узлы конические и близко расположенные.

У болотных птиц узлы заостренные или конические, щетинки опущенные, но твердые.

У лазающих птиц на узлах по четыре очень вытянутых отростка.

У водоплавающих птиц очень крепкие узлы с тупыми отростками.

У птиц из семейства куриных перья такие же, как у болотных птиц.

У голубей... У голубиных перьев длинные узлы с вытянутыми отростками.

Перо, найденное в комнате, оказалось голубиным.

Единственная подушка в комнате была набита утиным пухом. Найденное перо к этой подушке отношения не имело. Его нашли в пятне крови, поэтому весьма вероятно, что его оставил именно убийца, а не кто-то из более ранних посетителей.

Если к одежде убийцы пристало голубиное перо, то не исключено, что он был голубятником.

Поэтому полицейским осталось только проверить всех голубятников в городе.

Такая задача под силу только птицам.

* * *

В пятницу 22 декабря универмаги были переполнены. Берту Клингу толпа даже нравилась, поскольку она позволяла ему быть поближе к Клер Таунсенд, а ни к какой другой девушке в мире он не хотел бы быть ближе, чем к Клер. С другой стороны, цель их визита – купить подарки для дяди Эда и тети Сары, которых Клинг никогда не видел, и чем скорее задача будет выполнена, тем лучше, после этого они с Клер смогут провести остаток дня вдвоем, несуматошно. У него, в конце концов, выходной, и в такой день ему не хотелось болтаться по магазинам даже с Клер.

Во всей толпе, казалось Клингу, нет более красивой пары, чем они с Клер. В Клер была бездна энергии, столько энергии он раньше видел только у спортивных инструкторов. Но у тех были могучие торсы и большие бицепсы. Клер ничем не походила на спортивного инструктора, разве что неуемной энергией.

По мнению Клинга, Клер была самой красивой женщиной в мире. Во всяком случае, самой красивой из тех, кого он встречал. Она была брюнеткой. Но брюнетки бывают разные. Клер была настоящей брюнеткой, совершенно черноволосой. Кроме того, надо сказать о светло-карих глазах и черных бровях дугой, светлой коже испанской дворянки и высоких скулах индианки, прямом носе и пухлых губах. Она была самой красивой женщиной в мире. Или не была, впрочем, это не важно, достаточно того, что так думал Клинг.

Еще он думал, что у нее внутри есть мотор.

И его удивляло, что этот мотор не уставал, а все работал и работал, покупая подарки для кузена Перси и бабушки Элоизы. Себя он ощущал мелким суденышком, идущим в фарватере большого парусного корабля.

– Жаль, что ты не видел мой подарок тебе, – сказала она.

– А что за подарок? – спросил он.

– Золотая кобура для твоего ненормального оружия.

– Для револьвера?

– И кусок мыла для твоих грязных мыслей.

– Спорим, что я могу за десять минут выполнить нормативы для детектива второго класса на одних магазинных воришках, – сказал он.

– Только не лови молодых блондинок.

– Клер...

– Посмотри, какие перчатки! Всего два доллара девяносто восемь центов, они прекрасно подойдут...

– Кузине Антуанетте из Каламазу. Клер...

– Только после того, как я куплю эти перчатки.

– А откуда ты знаешь, что я собирался сказать?

– Ты хочешь покончить побыстрее с этой ерундой и выпить чего-нибудь, разве не так?

– Так.

– Я и сама этого хочу, – сказала Клер. А потом добавила: – Ты должен радоваться. Когда мы поженимся, всю эту ерунду придется покупать тебе.

Тема женитьбы всплыла впервые, и идущий в фарватере Клинг не сразу осознал случившееся. Пока до него дошло сказанное, Клер уже успела купить понравившиеся перчатки и теперь вела его на верхний этаж универмага. Там было полным-полно матрон со свертками.

– Здесь можно получить только сандвичи, – сказал Клинг. – Пошли, я провожу тебя в уютный бар.

Бар оказался не столько уютным, сколько задымленным.

Когда к ним подошел официант, Клинг заказал виски со льдом, а затем посмотрел вопросительно на Клер.

– Коньяк, – сказала она, и официант ушел.

– Ты действительно собираешься выйти за меня замуж? – спросил Клинг.

– Не надо, – попросила Клер. – Меня так переполняет радость от предстоящего Рождества, что твое предложение просто убьет меня.

– Но ты действительно любишь меня?

– Разве я когда-нибудь говорила такое?

– Нет.

– Тогда почему ты так спешишь?

– Потому, что уверен, что ты меня любишь.

– Уверенность – это прекрасно, однако...

– Любишь?

Клер неожиданно посерьезнела.

– Да, Берт. Люблю, дорогой. Очень сильно.

– Тогда... – У него отнялся язык. Он глупо ухмыльнулся и положил свою ладонь на ее руку.

– Я развратила тебя, – сказала она с улыбкой. – Теперь, когда я в твоей власти, ты станешь невыносимым.

– Нет, никогда.

– Знаю я вас, полицейских, – настаивала она. – Вы жестокие, звероподобные и...

– Нет, Клер, нет!

– Да, да. Ты меня вызовешь на допрос и...

– О Боже, Клер, я люблю тебя, – сказал он с грустью.

– Да, – ответила она с довольной улыбкой. – До чего же нам повезло, Берт.

* * *

– Тебе повезло, – сказал мужчина.