Тогда ты молчал - [44]

Но он знал, что Лидия слишком хорошо разбиралась в этих играх, чтобы попасться в ловушку. Ее уже часто задерживали. Ее заберут в тюрьму, но адвокат ее родителей вытащит ее оттуда под обещание, что она пройдет курс лечения, а она его не будет проходить никогда. Болтовня. Все время одно и то же.

С другой стороны, возможно, они найдут в ее квартире еще наркотики, и тогда против нее можно будет выдвинуть обвинение в торговле ими. Давид не очень-то верил в это, но попытаться стоило.

Гораздо хуже обстояло дело с Эрве. У него с собой ничего не было, это факт, а поскольку Лидия и дальше отказывалась давать против него какие-либо показания, им пришлось отпустить его после пятиминутного разговора.

— Дайте мне ключи от вашей машины, — устало сказал Давид Лидии после того, как машина Эрве с ревом исчезла в облаке пыли.

— Почему?

— Потому что мы сейчас поедем на вашу квартиру. Все ясно?

Между тем огромная стоянка машин почти опустела. Пара ласточек пронеслась низко над головами. Лидия не сказала больше ни слова и стала рыться в своей крохотной вышитой сумочке. В утреннем свете ее лицо казалось крайне изнуренным. Давиду бросилась в глаза ее невероятная худоба. Он нетерпеливо ждал, засунув руки в карманы. Он не испытывал к ней жалости. Она сама выбрала такую жизнь и сама во всем виновата. У нее были такие шансы, каких никогда не выпадало другим. Давид вдруг почувствовал к ней глубокое презрение, так что еле смог удержаться, чтобы не высказаться по этому поводу. Он сжал зубы, ожидая, пока волна злости схлынет.

— Вот, — наконец проговорила Лидия и протянула ему связку ключей.

Ее губы посинели, рука тряслась. Ей действительно надо было уколоться, это было совершенно ясно. Факт, который они могли использовать. Янош взял ее за руку и открыл заднюю дверцу БМВ. Она вырвала руку и с угрюмым выражением лица села в машину. Янош натренированным движением скрестил ей руки на животе и защелкнул наручники. Затем, невзирая на ее протесты, с силой захлопнул дверь.

— Я поеду следом за вами, — сказал Давид Яношу.

Янош кивнул и сел в БМВ. Давид сел в машину Лидии — новенький, что называется с иголочки, «мини». Так, друг за другом, они и поехали на квартиру Лидии.

32

Пятница, 18.07, 6 часов 13 минут

Дом — отреставрированное старое здание в стиле модерн — находился в прекрасном месте, в центре города. Лестничные пролеты были широкими, дверь лифта украшали кованые железные планки с узорами, изображающими растения. Давид так все себе и представлял. Родители купили дочке квартиру, возможно, даже обставили ее мебелью и чувствовали себя свободными от дальнейших обязательств. За это время, наверное, квартира не только пришла в запустение, но в ней вряд ли осталось что-нибудь из мебели, за исключением разве что пары шкафов из прессованной плиты. Лидия была наркоманкой уже несколько лет и, конечно же, обратила в деньги все, что только можно. Лидия, Янош и Давид молча зашли в лифт.

Янош снял с Лидии наручники — она очень ослабела, и можно было не опасаться побега. Таким образом, поверхностный наблюдатель мог бы принять всю троицу за друзей, если бы не угрюмое, исполненное ненависти лицо Лидии с темными кругами под глазами да усталые и в то же время странно угловатые движения, когда она пыталась в тесном лифте избегать малейшего прикосновения к Яношу и Давиду.

Лифт остановился на пятом этаже. Янош и Давид пропустили Лидию вперед. Давид отдал ей связку ключей, чтобы она смогла открыть дверь, и потом забрал их назад. Как он и предполагал, в квартире — роскошных трехкомнатных апартаментах со старинным паркетным полом и широкими белыми лакированными дверями — почти не было мебели. На паркете лежал слой пыли. Давид нечаянно вступил в какую-то клейкую массу, которую ему еле удалось отодрать от подошвы. Воняло старым мусором. «Проклятье, — подумал он. — Она опустилась еще сильнее, чем можно было судить по ее виду».

— Так, вот мы и здесь, — сказала Лидия.

Голос ее был слабым, сухим и походил на шепот. Лидия явно с трудом держалась на ногах.

— Устраивайтесь поудобнее, — добавила она подчеркнуто иронично, но ее лицо больше выдавало испуг, чем агрессивность.

Янош пошел в одну из комнат, а Давид запер дверь квартиры изнутри и спрятал связку ключей в карман своих джинсов.

— Я могу пойти в ванную? — спросила Лидия. — Я хотела бы принять душ и вообще…

Давид, прислонясь спиной к стене коридора, смотрел по сторонам и умышленно ничего не отвечал. Лидия медленно, шатаясь, побрела от него. Он не спускал с нее глаз. Наконец она нажала на створку одной из дверей, пытаясь быстро скрыться за ней. Одним прыжком Давид очутился рядом с ней.

— Вы можете делать все, что угодно, — мочиться, срать, принимать душ, — сказал он. — Можете даже уколоться. Но при условии, что мы будем при этом присутствовать.

— Вы идиот… вы… задница!

— Лидия, мы можем сократить эту процедуру. Вы скажете нам, где наркотики, а мы разрешим вам предпринять кое-что от вашего… недомогания.

У Лидии медленно выступили на глазах слезы:

— У меня тут ничего нет.

— Мы вам поверим только тогда, когда закончим обыск. Конечно, это может затянуться. Квартира вон какая большая.