Точка зрения единорога - [7]

— Разве сие не мать Флеты?

Та издала звук подтверждения.

— И она не играет в шахматы? Флета играет лучше Маша; она частенько появляется здесь ради партии-другой с моими подопечными.

Стайл об этом не подозревал. Разумеется, Флета сопровождала Маша, когда он тренировался здесь, и у неё была возможность научиться играть самостоятельно. Конечно же, причин, не дозволявшим единорогам шахматных сражений, не существовало, но раньше ни о чём подобном Стайл не слыхал.

— Интересно, — заметил он.

— Думается мне, у кобылки игровой азарт куда выше, чем у Маша, — ухмыльнулся демон. — Не то чтобы я положительно относился к единорогам, но Флета — поистине исключение из правил.

Нейса продолжала неловко молчать. Естественно, ей приятно было услышать, как хвалят её жеребёнка, но они с Флетой не общались, и Снежная Борода, вероятно, об этом знал. У демонов существовали свои способы поддразнивания. Стайл от комментариев воздержался.

— Она, думается мне, сделала его тем, кем он является, — заключил демон. — Кобылка достойна любого человека, подобно своей матери.

Нейса не выказала видимой реакции, но снег вокруг неё начал таять. Наконец, демон сжалился и приказал слугам проводить её к выходу из пещеры и позаботиться о безопасном возвращении кобылицы примерно через неделю.

Стайл подумал, что ему начинает нравиться Снежная Борода. Когда Нейса покинула хоромы, они направились к доске с расставленными по ней ледяными фигурками. Хоть ему и не хотелось этого признавать, но адепт тоже ждал игры с нетерпением, поскольку Снежная Борода воистину являлся достойным противником. Лучшим вторым шахматистом на Фазе.

И, если ему повезёт, враждебные наблюдатели расслабятся, поверив, что запертый в Белых Горах Стайл опасности для них не представляет. Он на это расчитывал. Шахматы были не единственной игрой, в которой Стайл на данный момент участвовал.

— Давай уже начнём, притворщик, — сказал он. — Я хочу подтереть твоим королём пол ещё на исходе сего часа.

Снежная Борода разбух, как надвигающаяся лавина.

— Ты смеешь звать меня притворщиком? Твой король растает от стыда, а королева исчезнет с доски до того, как меч замахнётся на мою.

Стайл мрачно улыбнулся. Оба знали, что им предстоит невероятная игра.

Глава 2 Маш

Маш на мгновение потерялся в пространстве; обмен телами происходил на физическом и эмоциональном уровне одновременно. Он переносился из живого тела в механическое и из мира магии с женой-единорогом и сыном в мир науки. Маш ненавидел возвращаться на Протон, хотя его существование здесь нельзя было назвать плохим. В нём просто отсутствовала острота ощущений.

Мир вокруг снова обрёл чёткие очертания, и юноша огляделся. Он стоял в апартаментах Бэйна, в Гардоме, а перед ним были жена Бэйна, Агапа, и его дочь — Нипи. Маш проводил на Протоне столько же времени, сколько и на Фазе, месяц через месяц, но каждый раз, как видел Нипи, она подрастала ещё чуточку. Гуманоидный робот с сознанием четырёхлетней девочки и прелестной внешностью. Разумеется, в её программу заложили и знания из мира амёб. Она могла принимать любое обличье, если хорошенько потренироваться. Поэтому по желанию дарила себе такую красоту, какую только способна была вообразить.

Маш хмуро улыбнулся.

— Обмен завершён; теперь я вас оставлю.

— Конечно, — кивнула Агапа. Она тоже была привлекательной, обладая умением изменять собственный внешний вид. Странно видеть её нагой и понимать, что, в отличие от Фазы, голое тело не является приглашением заняться любовью. Здесь, на Протоне, все рабы ходили обнажёнными. Одежда оставалась привилегией граждан. Обычно адаптация к окружающему миру отнимала у Маша всего несколько минут — к своему телу, кстати, тоже. Он принимал его как должное много лет, пока случайно не испытал, что означает реальная жизнь. Просуществует в нём и ещё месяц. В конце концов, Бэйну тоже приходилось терпеть подобные неудобства, возвращаясь в родной мир и расставаясь с женщиной и ребёнком, которых любил. С Агапой — три гласных, ударение на первой; и с Нипи — две гласных, ударение на первой. Его электронный мозг вечно подсказывал подробности по новой, когда напоминал о семье альтер-эго.

Маш повернулся к дверной панели и протянул руку. Дверь скользнуа в стороне, открывая коридор за ней.

— Дядя Маш!

Юноша притормозил.

— Да, Нипи.

— Можно мне пойти с тобой?

Агапа поразилась.

— Нипи, он отправляется с докладом к Бежевому, который нам не нравится. Тебе там не обрадуются.

— А мне на… на… что там за плохое слово?.. на Бежевого! — заупрямилась девочка. — Я хочу посмотреть.

— Наплевать, — сказал Маш.

— Прошу прощения? — переспросила Агапа.

— Плохое слово.

Нипи поразмыслила.

— Нет, оно слишком вежливое. Другое. Про отходы.

— Нипи! — воскликнула Агапа.

Маш уыбнулся.

— Я робот. Мне не нужно использовать плохие слова про отходы.

— Не учи меня! — гневно воскликнула девочка.

— Навоз, — усмехнулся Маш.

Она победно улыбнулась.

— Мне навозничать на Бежевого!

— Посмотри, что ты натворил, — беспомощно закатила глаза Агапа. — Теперь она будет вставлять новое слово при каждом удобном случае.

— Надо же когда-нибудь учиться взрослым вещам, — смущённо пожал плечами юноша. Затем обратился к Нипи: — Но если произнесёшь это ему в лицо, он раздуется и лопнет, а запах будет тошнотворным.