Точка просчета. Необременские музыканты - [20]

Только сейчас, потянувшись к салату, Николя заметил, что с краю стола кто-то «заботливый» поставил трехлитровую банку с рассолом — в ней виднелись лавровые листья и манящие помидоры. Кроме этого на успешное веселье намекала и лежащая рядом упаковка раритетного пургена, видимо, отрытая в недрах станции.

Щукин чертыхнулся, грозно посмотрел на хихикающих девушек и Женю и, подхватив со стола оставленные «намеки», поспешил убрать их с глаз долой.

— Далеко не уноси, — у двери Колю остановил веселый голос Макса, — раз вы меня заставили отмечать, отпразднуем так, чтобы следующие двадцать пять лет со стыдом вспоминать об этом дне.

Николя со скорбным вздохом поставил «добычу» рядом с пультом управления и вернулся за стол.

— Я сомневаюсь, что на станции можно устроить что-то постыдное.

Потом Коля косо посмотрел на многообещающие улыбки девушек и огонек вызова в глазах Евгения.

— Хотя… зарекаться не буду.

…Щукин устало прикрыл глаза.

На видео полуголый Женя несся на аэроборде за Джеммой и истошно (пытаясь перекрыть тяжелый рок) орал: «Король Артур, на нас напали!»… Джем, размахивая его штанами, вспрыгнула на стол и подхватила бутылку вина, пытаясь, словно шпагой, ткнуть ею ЖКХ. К сожалению, «тара» оказалась непустой, и вино выплеснулось и на Евгения, и на Джемму, и на сенсоры. Включилось аварийное освещение, но народ отреагировал на это радостным воплями (громче всех прозвучало «интимненько!» в исполнении Ориел). Макс, опробовав новые ускорители на своем кресле, выписывал мертвые петли и катался по потолку. Бейн, повиснув вниз головой, без страховки, держалась за подлокотники. И даже умудрялась в полете крайне неблагозвучно орать на немецком слова песни.

Сам же Николай сидел в обнимку с банкой рассола, смотрел прямо в камеру и, невзирая на иное музыкальное сопровождение, напевал матерные частушки на мотив «Боже, царя храни».

А потом…

Коля смутился.

— Думаю, ничего не случится, если пара записей случайным образом исчезнет, — сам себя убедил он и нажал на кнопку «delete».

* * *

Жекахов Евгений люто возненавидел станцию еще до того, как с тяжелой спортивной сумкой выгрузился из транспортника через стыковочный шлюз. Это чувство появилось, когда он только подписывал документы и в первый раз услышал название «ГАЗ-3».

«Тихое, спокойное место. У них как раз открыта вакансия по вашей специальности. Контракт на длительный срок, неплохая оплата…» — сказали в центре занятости. Туда Женю привели несколько десятков отказов из самых разных компаний и отделов, куда он бы хотел устроиться.

О своей мечте — Галактической Инквизиции — семинарист-отличник Евгений старался не думать.

Им занималась улыбчивая крупная женщина, ознакомленная с пикантной проблемой господина Жекахова. «Это то, что вам нужно, Евгений. Работа по специальности и возможность поразмыслить над причиной, почему ближайшие десять лет ваш диплом будет недействителен…»

Женя с трудом заставил себя промолчать и, почти не вчитываясь в условия трудового договора, подписать бумаги.

…В разные дни Евгений ненавидел станцию по частям.

Сегодня пришла очередь коридоров. Длинных, извилистых и многоуровневых.

Поскольку Бейн сидела на плановом дежурстве, а Коля вместе с Джем занимались сведением общих отчетов и составлением сметы на следующее полугодие, на вызов Максима пришлось тащиться именно Жене.

Нейману требовалась помощь в нижнем ангаре секции «си» с починкой одного из старых Прыгунов. Евгений плохо запомнил дорогу в ангар, так как Максим выдернул его из каюты сонного, уже натягивающего пижаму. А обратно — тем более.

В итоге ко второму часу прогулки по коридорам и отсекам Женя понял, что окончательно затерялся в ее недрах. ГАЗ-3 была огромна, поскольку ее строили вовсе не как станцию наблюдения, а как один из первых Ковчегов. На таких кораблях человечество некогда расселялось по Галактике. И планировалось, что в одном Ковчеге единовременно может проживать (в достаточно комфортных условиях) около двадцати тысяч человек.

Сейчас же, когда на ГАЗ-3 находились только пять наблюдателей, можно было вычислить, какой процент от всей станции был исследован и знаком им (несмотря на долгое изучение планов), а также задействован в работе.

Комм, как назло, Женя забыл в ангаре. Нужно было просунуть кисть в узкую трубку подачи кислорода, а массивный браслет коммуникатора это никак не позволял сделать. Потом же, когда Макс сказал, что работа закончена и помощь больше не нужна, Евгений так радостно рванул на свободу, что забыл про все на свете.

Теперь Женя искал хоть какой-то пункт связи с рубкой. Еще одна проблема заключалась в том, что эта часть станции не использовалась, и почти все системы, были в целях экономии энергии отключены.

Хорошо хоть жизнеобеспечение оставили… а то с Коли станется.

Женя заметил на одной из дверей знак аппаратной. Судя по тому, что он помнил из инструкции по безопасности, отсюда можно было включить экстренную линию с залом управления, в обход основного блока питания.

Влетев в отсек, Женя защелкал тумблерами, не особо надеясь на успех. И не сдержал ликующий вопль, когда пульт заработал.

— Меня кто-нибудь слышит?