Точка Омега - [21]

Он посмеивался над своими странными фантазиями, но в то же время где-то внутри, под спудом, тоненькой струйкой журчало детское предощущение счастья – такое чудесное, что и впрямь хотелось очутиться на этом острове или хотя бы вблизи него.

Однажды Семену приснилось, что все, рассказанное ему приятелем про греческого миллиардера, случилось вовсе не с тем человеком, а именно с ним самим, и именно его прах был захоронен в том белостенном храме. Любопытно, что печальный факт несуществования нисколько не смутил его: одно дело покоиться на обычном городском погосте, среди унылых надгробных памятников под серым пыльным небом и совсем другое дело – под чистым голубым пологом древней Эллады. Вроде как смерть там не совсем смерть, не совсем тлен, а что-то иное.

Чем больше думал Семен про этот волшебный остров (а это случалось все чаще), тем острей становилось желание побывать там – и даже не столько для того, чтобы обрести его въяве, сколько для того, чтобы избавиться от этой ставшей навязчивой фантазии, так его неожиданно растревожившей. Разумеется, были и сомнения: ну увидит он этот остров и этот храм, пройдет по выбеленным солнцем и волнами камням, вдохнет полной грудью насыщенного запахом водорослей морского воздуха – и что?

Несколько раз при встречах с приятелем он заговаривал про этот остров, как бы между прочим, расспрашивал, как туда можно добраться, если, например, ехать из Афин. Остров никак не назывался, а может, приятель просто запамятовал его название, и путь туда он тоже не мог подсказать, поскольку их везли на специальном автобусе, а потом на прогулочном катере. Но наверняка аборигены знают про этот остров, да и в турфирмах тоже, все-таки он уже стал местной достопримечательностью. Правда, на сам остров туристов не пускают, поскольку он остается частным владением и закрыт для посещения, но, собственно, это и не обязательно – его можно отлично разглядеть с катера.

Что на остров нельзя попасть почему-то не только не огорчило, но даже обрадовало Семена. Замечательно, что есть еще на земле заповедные места, куда не могут проникнуть вездесущие любопытные туристы. Так что и ему нет смысла дергаться, вообразив себе нечто. В конце концов, даже если его и связывает что-то особенное (гм…) с этим островом, то связь эта явно нематериального характера и ему вовсе не обязательно тащиться туда, а можно обзавестись фотографией, повесить ее на стену и любоваться в свое удовольствие, не вставая с любимого дивана.

Семена подмывало попросить приятеля снова показать ему фотографию острова, но он то забывал об этом, то – неожиданно для самого себя – решал этого не делать.  В конце концов достаточно того, что остров уже существует в его воображении, вот пусть там и остается, без всякого материального подтверждения. Даже и на фотографии он казался почти нереальным, как будто художник смонтировал ландшафт, подработал в фотошопе, усилил цвета – и все стало совсем другим, обретя чудесные краски. Глянец, гламур… Не надо фотографии.

Семен вдруг поймал себя на мысли, что почти завидует приятелю, ведь тот побывал там и видел все своими глазами. Или даже ревнует: тот видел, а он нет. Как в юности, когда один из друзей показал ему фотографию своей девушки, а у Семена вдруг заколотилось сердце и кровь бросилась в лицо. Словно он уже знал раньше эту совершенно незнакомую девушку, и не просто знал, а что-то гораздо более серьезное связывало их. Это была ошибка, что она – короткая стрижка, большие темные глаза, слегка вздернутый носик – девушка приятеля, что у них близкие отношения, и вообще. Точно ошибка. И что самое печальное – ее уже никак нельзя, невозможно исправить. Девушка сидела на парапете какой-то набережной, и было это в стране Польша, куда друг ездил на стажировку. Лучше бы Семену ее не видеть, эту девушку, которая вызвала в нем целую бурю эмоций, а теперь уже было поздно, и он, обретя, тут же и утратил.

В общем, чепуха. Опять же фантазии. Тогда он был юным и глупым, но и сейчас, уже прожив половину, если не больше, жизни, похоже, ненамного поумнел.

Разумеется, никому он про этот остров не рассказывал. И потом постепенно сам стал забывать про него. Иногда что-то брезжило в памяти, отдаленно, голубое с белым и веяло вроде как морской свежестью. В такие мгновения Семен настораживался, начинал принюхиваться, и ему чудилось, что в затхлом городском воздухе и впрямь припахивает морем, причем совершенно отчетливо. «Странно, – говорил он. – Морем пахнет…» И кротко улыбался на недоуменные взгляды жены или кого-то еще, кто в эту минуту находился рядом.

Так бы все, вероятно, и сошло на нет, если бы однажды жена не выиграла в какую-то лотерею поездку на двоих в Грецию. Отказаться Семен не мог – обида была бы серьезная, жена и без того сетовала, что они никуда не ездят, ни на курорты, ни в туристические поездки, а жизнь между тем проходит. Возразить было нечего, и вопрос был решен. «Ну наконец-то, – радостно воскликнул приятель, когда Семен сообщил ему про намечающийся вояж. – А я думал, что ты никогда так и не выберешься никуда. Непременно фотографируй, потом покажешь».