Точка невозвращения - [9]

Раскидав еще десяток болтиков, они выбрались из зарослей на песчаный берег извилистой речки. В темной холодной воде отражались низкие рваные облака — безнадежные, беспросветные. Порывами ветра гнало по воде желтые листья, бродили между берегами, сливаясь и меняя очертания, островки зыби.

— А раньше до Припяти «Ракеты» ходили, представляешь, Сонь? — сказал Джедай дочке. — По этой самой речке. Прямо из Мозыря, с нашего речного вокзала.

На секунду Джедаю подумалось — вот, как удобно было бы досюда добираться, если бы не авария… А если бы не авария — знал бы он вообще что-нибудь про Припять? Вряд ли. Жил бы себе спокойно, работал бы в Крымской астрофизической, встречал бы новыми трудовыми подвигами вместе со всей огромной страной очередной юбилей Октября, а в Припять, в спорткомплекс международного класса, съездил бы, может, разок на какой-нибудь межреспубликанский чемпионат по айкидо.

Посматривая в сторону леса, Джедай двинулся вдоль берега. Соня сидела тихо, не отрываясь, смотрела на воду. Справа, в буреломе кустарника шумно продирались параллельным курсом кабаны — с хрюканьем и треском ломаемых веток. Нападать желания не изъявляли, видимо, просто шли по своим делам. Джедай на всякий случай снял с плеча «винтарь» и, перехватив Соню, взял его в правую руку.

Через полчаса за очередной излучиной речки на берегу открылась знакомая песчаная коса.

— Ну, вот мы и пришли, — с облегчением вздохнул Джедай и посадил дочку на ствол поваленной ветром сосны. Соня сначала с любопытством покрутила головой, но, не найдя ничего для себя интересного, захныкала.

— Ну что ты, Сонечка? Домой хочешь? Подожди чуть-чуть, сейчас пойдем домой. Сейчас я еще разок все проверю, и пойдем.

Джедай подошел к правильному утрамбованному кругу песка, который выдавал теперешнее положение гравиконцентрата, на всякий случай кинул болт, метя точно в центр. Болт упал очень ровно, в точности как положено, и ушел глубоко в землю. Джедай раскидал еще несколько болтов, выискивая неоднородности гравитационного поля «комплеши». Все они оказались точно на расчетных местах.

— Пойдем, Сонь, — сказал Джедай, снова беря дочку на руки и поудобнее перехватывая винтовку. — Закрой глазки, сейчас будет что-то интересное.

Соня послушно зажмурилась, и Джедай, оглянувшись на темную, подернутую зябкой рябью речку, петляющую между стенами леса, шагнул в «комариную плешь».

— Открывай глаза, Сонька, — весело сказал Джедай. — Все страшное кончилось.

Соня недоверчиво приоткрыла глазенки и завертела головой. Все вокруг изменилось. Еще минуту назад их окружали ранние сумерки дождливой осени, а сейчас их сменило летнее утро. В кустах щебетали птицы, шумно возились, хлопали крыльями, раскачивали ветки. По-над росной травой стелился от воды легкий туман. Речная вода сонно хлюпала под листьями кувшинок, над кувшинками висели, дрожа крыльями, стрекозы. Песчаная коса была на месте, среди белых волнистых дюн там лежали несколько вытащенных на берег перевернутых лодок. Только «комариной плеши» не было.

Джедай обернулся. Невдалеке, за редкими стройными соснами, выросшими на песчаных бугорках, виднелись аккуратные белостенные деревенские домики. Перекликались петухи на заборах, изредка протяжно блеяли пасущиеся у дороги привязанные к колышкам козы, доносился собачий лай, брякали пустые ведра, скрипел колодезный ворот, размеренно вжикала пила.

— Все правильно, — медленно, зачем-то вслух, произнес Джедай. — Это Семиходы. Все правильно. Нам туда, — он решительно зашагал вдоль реки, вниз по течению.

Вспомнив о чем-то, Джедай замедлил шаг, оглянулся и, не раздумывая, зашвырнул «винторез» в реку. Сталкерский наладонник он не смог так же безжалостно выбросить, включил, напоследок посмотрел на экран. Карта была та же самая, но никаких отметок, в том числе привычного белого треугольника, обозначающего текущее местоположение, на ней не было. Индикатор GPS нервно помигивал, не находя навигационных спутников. Джедай усмехнулся — да уж, этих спутников придется дожидаться еще, по крайней мере, лет тридцать. На секунду задержав машинку в руке, попрощавшись и поблагодарив за безотказную службу, он размахнулся и забросил ее подальше от берега.

Соня, до сих пор сидевшая тихо, вдруг захныкала, потеребила Джедая за воротник куртки и плаксиво, но довольно отчетливо произнесла:

— Папа-а, дямо-ой…

— Не плачь, Сонька, — Джедай погладил ее по голове. — Мы уже пришли. Вот мы и дома. Смотри, — он поднял дочку повыше, показывая открывшиеся впереди городские здания. Несколько светлых панельных корпусов на переднем плане, подъемные краны и три башни-многоэтажки чуть поодаль. — Это теперь будет наш город. Тебе нравится?

Соня долго внимательно присматривалась к новостройкам, потом согласно кивнула.

Джедай рассмеялся и свернул в ближайший двор. По соседству со стройплощадкой, во дворе новенькой, только-только заселенной блочной пятиэтажки, копошились в песочницах малыши, прыгали с качелей — кто дальше? — дети постарше и сидели на скамейках под тоненькими, едва принявшимися, деревцами молодые женщины с колясками. Джедай остановился на песчаной дорожке — перед глазами все вдруг почему-то поплыло, мозг отчаянно отказывался воспринимать окружающее как реальность. Джедай спустил дочку на землю, присел на ближайшую скамейку и обхватил голову руками. В ушах звенели детские голоса, стучал о стенку мяч, слышалось задорное: «— Где стоишь? — На мосту! — Что продаешь? — Пиво-квас! — Так ищи три года нас!», тихонько шелестели листья молодых ясеней и гудели пчелы в кронах цветущих лип. Медовый аромат липового цвета смешивался с запахом асбестовой пыли и нитрокраски с ближайшей стройки… «Этого не может быть», — в мозгу билась единственная мысль. — «Так не бывает». К горлу подкатила удушающая тошнота, дрожащие пальцы свело судорогой.