Точка невозвращения - [7]

Вася присвистнул и в задумчивости закатил глаза, вспоминая, что за хрень эти странные аттракторы, про которые рассказывали на четвертом курсе. Навскидку вспомнить не удалось.

— А про дощечки свои объясни человеческим языком, — попросил он почти жалобно. — Как так получилось, что одна старше на 40 лет?

— Ну, я ее в эту «комплешь» закинул, — терпеливо объяснил Джедай. — Она искривляет пространство-время таким образом, что там сейчас не 2019 год, а на 40 лет раньше.

— И что?.. — с непониманием спросил Вася.

— Что-что! Цирк уехал, а клоуны остались! — Джедаю надоело разжевывать совершенно очевидные вещи. — «Плешь» блуждающая, она сместилась, а спил остался в том времени и благополучно дожил до наших дней. Утром пришел я и забрал его. Что еще непонятного?

— Обалдеть, — Вася потряс головой. — Фантастика! Надо же, как бывает! — и он отправился в курилку — приходить в себя и успокаивать нервы.

— Джедай, это все очень интересно, — сказал Сахаров, пролистав тетрадь до конца. — На соседней станции, которая у «Агропрома», изучают гравиконцентраты, результаты исследований они, конечно, не афишируют, но, насколько я знаю из доверенных источников, это направление они не разрабатывали и никаких похожих выводов не получали. Хотя после вашего рассказа все, действительно, кажется простым и ясным. Совершенно непонятно, почему это раньше не пришло никому в голову…

— Бывает, — заметил Джедай. — М-полости, например, тоже совершенно по-дурацки открыли…

Сахаров с интересом посмотрел на него.

— М-полости? Вы что — астрофизик?

— Угу, в анамнезе, — подтвердил Джедай. — Очень заметно?

Сахаров нахмурился в недоумении, потом подмигнул и заговорщицки поинтересовался:

— В Крымской астрофизической обсерватории, небось, собирался работать?

— Не собирался, — покачал головой Джедай. — Я из Беларуси, а Крымская астрофизическая в другом государстве. Так что не сложилось.

— Да-а-а, — с ностальгией в голосе сочувственно протянул Сахаров и, спохватившись, спросил: — И где ж вы работаете?

— На заводе, — не вдаваясь в подробности, коротко ответил Джедай.

— Ну а в белорусских НИИ что, неужели не нужны астрофизики? У вас, насколько я знаю, с наукой получше, чем у нас в Украине…

Джедай посмотрел на него, как на умалишенного.

— Получше, — сдерживаясь, согласился он. — Но и коммунизм пока тоже не ввели. Это вам тут в Зоне платят неплохо. А снаружи все не так радужно. И семью кормить на зарплату молодого специалиста в реальных условиях невозможно.

— А у вас семья есть? — спросил Сахаров. — Не подумал бы…

— Да нет у меня никакой семьи, — с досадой ответил Джедай. — Тоже… не сложилось.

Они помолчали. Сахаров еще раз перелистал тетрадку с выводами.

— А хотите к нам на «Янтарь»? — неожиданно спросил он Джедая.

Джедай насмешливо взглянул на него.

— К вам на «Янтарь» очередь из самого Киева стоит. На десять лет вперед. Номера на ладошках записывают. И тех, кто пытается пролезть без очереди, очень не любят.

— Я договорюсь, — убежденно заявил Сахаров. — Такие люди науке нужны.

— Спасибо за предложение, — ответил Джедай. — Не обижайтесь, но у меня сейчас другие планы.

Сахаров с сожалением покивал:

— Понимаю… Вы же сталкер, у вас, наверное, несколько другие цели и задачи.

— Цели и задачи у нас тут у всех одинаковые, — угрюмо сообщил Джедай. — В Священном писании определенные.

— Как-как? — не понял ученый.

— «Счастья для всех даром», — процитировал Джедай с подчеркнутым недоумением. — Разве не так?

Сахаров посмотрел на него с недоверием — вроде, трезвый, а гонит какую-то пургу. Тем более, что обычно из Джедая слова было не вытянуть, а сегодня он что-то подозрительно разоткровенничался.

Джедая разрывали противоречивые чувства — с одной стороны, он безумно радовался, что эксперимент дал те результаты, которых он ожидал, с другой стороны — теперь пора уходить, ловить здесь больше нечего, и это вызывало грусть.

— Возьмите, — ученый со вздохом протянул Джедаю тетрадку.

— Так мне-то зачем? Я это при желании еще раз выведу. Оставьте себе, вдруг пригодится.

— Да? Спасибо. И опубликовать это разрешите?

— Да ради бога. Лишь бы удои народному хозяйству с этого были, — усмехнулся Джедай. — Только, пожалуйста, на меня в публикациях не ссылайтесь.

— Да уж понимаю, — успокоил его Сахаров. — Не сдам.

— До свидания, — сказал Джедай.

Он вышел из кабинета, медленно прошел по коридору, осматриваясь, стараясь запомнить детали, на которые раньше привычно не обращал внимания. Как здесь все изменилось за те восемь лет, что он в Зоне! Система научных исследований Зоны выросла и сформировалась на его глазах. В буквальном смысле палаточный городок превратился в полнофункциональную многоцелевую научно-исследовательскую станцию. Особенно привлекали внимание обычные черты обустроенности, мирного быта, — ухоженные комнатные растения на подоконниках, объявления о путевках в санаторий «Сосны», стенгазеты на злободневные темы в простенках между окнами, кофейный автомат, широкоформатные фотоснимки потрясающе красивых пейзажей Зоны, аккуратно развешанные по стенам лабораторий, расслабленный сисадмин, лениво играющий в «Сапера» за прозрачной перегородкой серверной-«аквариума». Джедай знал, что больше сюда никогда уже не вернется, знал, что идет по этому вестибюлю в последний раз, но прощаться насовсем не хотелось. Примета плохая.