Точка Немо - [34]

Паскаль с жалостью посмотрел на своего новообретенного коллегу:

– Рука? Что ж, у нас благая цель – и личная, и социальная. Не это ли настоящая наука?

Глава 10 Муж и жена

Утром, в непривычное для визитов время в контейнер невест пришел Грателли. Он постучал в дверь, которая после визита Саттерли запиралась изнутри – за прошлый вечер к ней приладили примитивную, но надежную щеколду. Дверь открыла Ди, и Грателли крикнул через ее плечо:

– Данита! Собирайтесь! У вас три минуты.

– Куда вы пойдете? – поинтересовалась Ди.

– А это не ваше дело, Диана.

Без всякой охраны, но твердо держа Даниту за руку, Грателли быстрым шагом повел ее в клан военных. Ворота базы распахнулись мгновенно, и Грателли, минуя двери кабинетов, прошел в самый конец комендатуры, к кабинету самого Зилу, из окон которого открывался вид на эллинг. В кабинете уже сидел Пун – прямо напротив Зилу, устроившегося в своем зеленом, обитом кожей кресле.

– Пун, ты свободен. Надеюсь, ты понимаешь, почему ты без конвоя?

– Да, сэр, у вас моя жена, я точно никуда не сбегу.

– Ха. С острова ты при всем желании никуда не сбежишь. А вот оружие взять можешь. Давай без глупостей, пока я тебя не подозреваю.

Пун и Данита успели переглянуться, и Данита поняла, что Пун справился. Он отчего-то показал ей – направо, едва заметно, но этот жест Данита знала еще с детства, со времен разбойных набегов на соседские огороды.

– Садись, Данита, – командным тоном молвил Зилу, – Грателли, останетесь?

– Да, Зилу. Это очень любопытно.

– Что ж. Приступим.

Перед Зилу лежал развернутый к Даните список вопросов. Вопросы были написаны на старом документе, между строк печатного текста. Данита присмотрелась – в тексте говорилось о порядке действий при аварийном покидании корабля – указывалось, кто и как надевает жилеты, с какой палубы начинается эвакуация и так далее. Данита недостаточно хорошо знала английский, чтобы вчитаться, но отдельные слова были ей знакомы. И эти слова: «авария», «тревога», «шлюпки», «раненые» – еще сильнее настраивали ее на провал. Но провалиться – значит, подвести себя и Пуна. Данита, чувствуя, как потеют ладони, постаралась дружелюбно взглянуть за Зилу.

– Пун утверждает, что ты – его супруга. У меня простой вопрос – когда вы поженились?

Хорошо, что этот вопрос они успели обсудить на трибунах.

– Тридцатого октября, два года назад, – намеренно путано ответила Данита.

– Ага. Откуда вы родом?

Четыре десятка разной степени серьезных вопросов – от детства и до работы – были пройдены Данитой на ура. Лишь однажды она совершила ошибку – назвала своего настоящего дедушку, но потом призналась, что думала, что речь идет о дедушке Пуна. Дани-та просила повторять непонятные вопросы, особенно те, где ее действительно подводил словарь. Ну откуда ей, горничной, знать, как по-английски будет «золовка»? Зилу ответы удовлетворили.

– Ладно, с формальностями мы разобрались. У меня к тебе всего два вопроса. Какого размера у Пуна член?

– Большой… но точно я не знаю… просто большой и толстый… он не влезает ко мне в рот.

Грателли расхохотался.

– Что, Зилу, не ожидали такого? Будем мерять линейкой, я надеюсь?

Зилу тоже ухмыльнулся.

– Я уже посмотрел.

– Зилу, вы точно не из ЦРУ?

– Вот как раз тест от них.

Зилу перевернул рисунок. На нем была нарисована кровать – опять же, поверх существующего текста. В голове Даниты пронеслись мысли – зачем же Пун указывал направо – это она спит справа или он? Данита рассудила логически – если в детстве он этим жестом указывал, куда идти ей, значит и сейчас надо следовать указанию:

– Справа. Почти всегда. Иногда он переваливается поперек.

Зилу пристально посмотрел Даните в глаза.

– Данита… вы понимаете, что будет, если вы соврете? Пуна казним, тебя выдадим замуж.

– Да.

Зилу достал карандаш.

– Рисуй спальню вокруг кровати.

Данита начала терять сознание. Она никогда не была полнокровной и знала о своей предрасположенности к обморокам. Она машинально потерла виски, щеки. Взяла карандаш и принялась по памяти рисовать родительскую спальню. Зилу еще раз пристально на нее посмотрел.

– Данита. На кону жизнь вашего брата. Признание освободит тебя от наказания. Тебе вообще ничего не будет. Его – может быть, Судья помилует.

– Это наша спальня. Может, я что и забыла, но в целом верно.

Грателли ждал развязки – он даже привстал, чтобы посмотреть, как Зилу выложит второй листочек. Театрально медленно, Зилу перевернул листок – там была коряво, рукой Пуна, нарисована очень похожая спальня – вход и окно были на месте, кровать стояла там же, шкаф, даже ковер.

– Переводим ее к Пуну.

– Ох, Зилу, это просто как в шоу, где делают тесты ДНК.

– Грателли, прекрати подлизываться.

– Да что ты. Пойдем, – обратился он к Даните.

Грателли вывел Даниту к ожидающему ее на улице Пуну, Зилу зачем-то последовал за ними. Пун бросился к «жене», обнял крепко-крепко и успел шепнуть: «Целуй!» Данита начала целовать брата в губы, потом поняла, что нужен французский поцелуй, с полной отдачей, и они слились в нем, спасая себе жизни на глазах Зилу. Грателли опять пришел в восторг:

– Вот так мелодрама, Зилу!

Пун вдохновенно сжал задницу Даниты, и та, чтобы перенести позор, представила себе Лона на его месте.