Точка Немо - [36]

– Да, прибавилось нам работки из-за вашего корабля! – весело подмигнул Демис, а потом осекся, поняв, что городит что-то лишнее.

Через пару часов дело было сделано, и Демис объявил перерыв. Он достал вареной рыбы, какого-то водорослевого хлеба и даже один маринованный огурец; с этим набором они вышли на свежий воздух. Джеральд жевал, не различая вкуса пищи, – запах тухлятины перебил любые другие запахи и вкусы, и во рту у него стоял только он, и жевал Джеральд будто бы гниющую человечину, а не рыбу и огурец. Но после обеда бывший корпоративный юрист и правда как-то приободрился.

– Так. Дружище. Бери телегу, пойдем за телом. С бродягой потом разберемся.

В соседнем контейнере лежало еще три покойника, все – обнаженные. Джеральд присмотрелся к лицам и узнал девушку, которая лежала внизу, под двумя мужчинам. Это была Вэлери. Демис осмотрел тела.

– Что, знал ее? Ладно, с этой потом. Сейчас маленькая, где же она была… – Демис откинул тело мужчины и достал тельце Мими. – С детьми полегче, вот с нее ты и начнешь.

Демис протянул ему тельце, и Джеральд заботливо взял дочь на ручки. Холодная Мими, Мими мертвая, Мими с закрытыми глазками. Его Мими, его лучшее и самое-самое стоящее. Он наконец нашел ее.

– Она умерла, – сказал Джеральд.

– Да, дружок, жалко. Детишек всегда жалко. Но что поделаешь – лучше уж на корм нашим рыбкам, чем просто в море.

Джеральд в состоянии полного, отрешенного отупения принес Мими в цех разделки.

– Ну? – протягивая мачете, протянул Демис, но Джеральд не реагировал. – Господь, ну понятно. Чувствительный.

Демис взял Мими, быстро разрубил ее натрое – вдоль, на две части, и отделил головку со светлыми прядями, тут же кинул в дробилку. Дробилка заработала, тельце Мими перемалывалось быстрее, чем крупные части взрослых. Джеральд не двигался с места.

– Последи за дробилкой! Надо за маслом сходить, что-то она покряхтывает.

Демис удалился. А Джеральд, в голове которого осталась только страшная пустота, глядел, как останки Мими доворачиваются в скрипящей дробилке. Он взял мишутку, любимого мишутку Мими, положил на стол, разрубил пополам и отправил одну половину в дробилку.

Через десять минут вернулся Демис. На подходе к цеху он услышал жуткий секундный вскрик. Открыв дверь, он увидел, что дробилку заклинило. В ней виднелся огрызок пластикового ремня и тело Джеральда, ушедшее вперед головой, до плеч внутрь ковша.

– Дружооооок… – только и смог сказать Демис.

* * *

Эмма весь день работала в поте лица, только пару раз перекинувшись словом с Кевином, который подбадривал ее и искренне надеялся, что Джеральд оклемается. Когда Эмма с ноющими руками, не сгибающейся спиной и одеревеневшими руками добрела до контейнера, она увидела там Грателли и Крюгера. Эмма сразу поняла, что произошло худшее.

– Эмма… произошел несчастный случай… – выступил вперед Крюгер, Джеральда затянуло в дробилку… он погиб, Эмма.

Эмма осела, на секунду потеряв самообладание.

– Эмма, ты должна собраться. Ты теперь невеста и завтра выйдешь замуж.

– А похороны?

– На острове похорон почти не бывает…

– Могу я его увидеть?

– Нет, Эмма, тебе лучше этого не видеть. Ты все равно не сможешь его… узнать, – так, обходя углы и то, что останки Джеральда были уже заброшены в дробилку и перемолоты, ответил Крюгер.

Эмма собрала нехитрые пожитки, и Грателли привел ее в контейнер к Ди, которая маялась в одиночестве. Ди, конечно, обрадовалась Эмме, но та молча легла на кровать и царапала ногтями стенку, так и не сказав, что же произошло.

Глава 12 Подготовка

2688 километров до ближайшей суши. Много это или мало? По расчету Нейтана на парусно-гребной шлюпке, с самым примитивным парусом, при скорости в пять узлов, при небольшом сносе из-за течений – это 600 часов, около того. Месяц. Что такое месяц при полной шлюпке людей? Если там человек восемь, это 360 литров воды, не меньше. Это 120 килограммов припасов. То есть полтонны провизии, которые сильно утяжеляют шлюпку. А если удастся раздобыть навесной мотор и приладить его, – это вообще еще полтонны, но со скоростью и «живучестью» станет лучше. У Орландо была еще одна надежда – что не надо преодолевать все 2688 километров, достаточно будет вырваться из этой аномальной зоны, радиосвязь заработает, и их подберут. Нейтан тоже считал, что такая надежда есть, но рассчитывать на это не стоит – нужно пройти как можно дальше к цели.

Оба не понимали одного – почему за предыдущие двадцать с лишним лет никто не сумел вырваться, никто не сообщил на большую землю? Ведь отсюда – и Нейтан твердо это знал из архивов – уходили десятки судов: были и парусные, и «перегруженные парусами» быстроходные яхты с большим запасом автономного плавания, и моторные суда, и рыболовецкие, и даже одно военное – с мощной связью, но прожорливое, как и любая военная техника; уходили и самодельные широкие плоты… Но – либо возвращались ни с чем, либо возвращались с покойниками на борту, либо просто пропадали.

До сих пор остается неясным, отчего Нейтан и Орландо так спешили, почему не создали крепкого плана и действовали по наитию, отталкиваясь от обстоятельств. Наверное, так же спешит сбежать и «первоход» в тюрьме, как можно быстрее, чтобы не дать новой жизни забраться под кожу, пропитать тебя, изменить и примирить… Но так, скорее, можно было бы сказать об Орландо; Нейтан же, человек опытнейший, человек, который умеет ждать и сразу постарался найти себе на острове «теплое место», исходя из этого своего характера не должен был так действовать. Возможно, на тот момент Нейтан просто не мог найти достаточно оснований, чтобы отказать и друзьям, и себе или, скорее, свободолюбивой части себя.