Точка - [13]

Нет, в квартале жили. В каждом доме на сорок, на семьдесят квартир четверть была непременно занята, но воду городское хозяйство в верхние этажи не подавало — стояли заглушки. Электричество, кажется, тоже было обрублено.

Впереди с грохотом ушли вверх жалюзи. «Выпечка господина По» уже готовилась к приему посетителей. Искин махнул рукой плотной фигуре в белом, выкладывающей на прилавок румяные булочки. Фигура поклонилась в ответ.

— Зайдем? — спросила Стеф.

Искин остановился.

— Нет. Зачем ты идешь за мной?

— А что, нельзя?

— Нет.

— Это — свободная страна, — заявила Стеф. — Я могу ходить, где хочу.

— Тебе лучше меня слушаться, — сказал Искин.

— Почему это? Вы мне — никто.

Эта фраза, колючая, категоричная, похожая на плевок, Искина обожгла. Никто. За утро привык к малолетней дурочке, что ли?

— А вдруг — рецидив? — спросил он.

Девчонка сощурилась.

— Вы же сказали, что все почистили.

— Вероятность рецидива небольшая, но все же есть. Так что не ты, а я еще могу тебе пригодиться. Поэтому прошу, иди своей дорогой.

— Но здесь же одна улица!

Против этого возразить Искину было нечего.

— Хорошо, — сказал он, — ты, кажется, живешь на улице герцога Вады? Значит, мы сейчас свернем, и ты пойдешь прямо до Бушелен, а я пойду направо, по Сан-Пьетро. Надеюсь, от Бушелен ты знаешь, как добраться до своего жилья?

— Знаю, — негромко сказала Стеф.

— Ну, тогда пошли, — поторопил Искин.

— Я не могу сейчас идти домой, — опустила голову девушка.

— Почему? — Искин вздохнул.

— Вы Грегана знаете?

— Кто такой?

— Бандит.

Искин устал стоять.

— Хорошо, расскажешь мне по дороге, — сказал он, сдаваясь. — Только не выдумывай ничего. И выбрось уже кашу.

— Ни за что!

Повеселев, Стеф двинулась за Искиным, потом нагнала его. Они свернули на Редлиг-штросс, в центре которой разделителем проезжей части шла полоса пешеходной дорожки. Солнце всплывало над крышами.

— Греган там главный, — сказала Стеф. — Нам некуда было заселиться, когда мы приехали, и нам подсказали адрес студенческой коммуны. Там нас очень хорошо приняли. У них было много пустых комнат, и нас поселили втроем.

— Почему? — спросил Искин.

— Что?

— Почему втроем, раз было много пустых комнат?

Стеф фыркнула.

— Так веселее же! И безопаснее. И платить меньше. Коммуна брала с нас двенадцать марок в месяц. Ну, то есть, по четыре марки с человека.

— Это по-божески, — оценил Искин.

— Ну, да, — сказала девчонка. — Только без еды. — Она потрясла перед ним своим картонным сэндвичем. — Жри, что хочешь. Думаете, я просто так на улицу пошла?

— Ничего я не думаю.

— Ну, сначала вообще-то Кэти пошла, она старше меня на полгода, и — представьте! — сразу двадцать марок заработала! Всего за два часа. Просто космос! — Лицо Стеф сделалось восхитительно-мечтательным. — И ее еще обратно довезли. Там перед зоомагазином есть классное место, на той стороне бар «Старый Фридрих», с бюстом, а на этой — стена глухая, окна высоко, со второго этажа начинаются. Светло и небольшая скамеечка.

Они пошли по Сан-Пьетро.

Тут бы им и расстаться. Но Искин не привык бросать дела на полпути. Не выяснить, кто такой Греган, он уже не мог.

Город оживал на глазах. Утро было тому виной или удаление от общежития и примыкающего к нему квартала, только улица с каждым шагом становилась оживленнее, фасады домов приобретали солидный, а дальше, ближе к Бушелен, и вовсе респектабельный вид — колонны, амурчики, розетки, лепнина, благородная старина.

Впереди, похожий на жука-мутанта, пофыркивал в ожидании пассажиров омнибус местной сети. Номер двенадцать.

— Пошли-ка, — сказал Искин.

— Куда?

— На омнибус.

Девчонка встала.

— Я никуда не поеду.

— Я поеду! — разозлился Искин. — У меня работа, и я опаздываю!

— А я?

— Прокатишься со мной, — Искину поймал Стеф за руку. — Потом выйдешь, где захочешь.

Чуть ли не силком он потащил ее через улицу.

— Это две марки.

— Я заплачу.

Омнибус уже захлопывал двери, и Искину пришлось несколько раз торопливо хлопнуть ладонью по шершавой жести борта, чтобы водитель разглядел их в зеркало и остановился.

Передняя дверь. Пять марок. Сдача. Сиденье в центре салона.

Стеф забралась к окну. Искин подумал было сесть на сиденье впереди или сзади, чтобы не создавать впечатление, будто они едут вместе, но затем все же сел рядом.

Стесняться было нечего.

В конце концов, он не любитель молоденьких девочек. С этим, пожалуйста, к Балю. И это даже не предосудительно, по нынешним-то временам. Каждый выживает как может. По миру бродит тень Большой Войны. Пол-Европы в беженцах, готовых на все за кашу-концентрат от господина Пфальца. Так что…

Чего же я тогда испугался? — спросил он сам себя. Что это за душевные метания? Увидел прозрачные трусики — и зашевелилось?

Искин посмотрел на затылок Стеф, на неухоженные черные, с желтыми прядками волосы, на тонкую шею, которую в литературе обзывают мальчишеской. В книжках, которые он читал когда-то в детстве, храбрые мальчишки все до одного имели такую.

На шее у Стеф расставлял ножки непонятный символ-тату, тянулся под блузку. До одури вдруг захотелось оттянуть и посмотреть.

— Так что там с этим Греганом? — спросил Искин, складывая руки между колен, пряча их подальше от чужой шеи.