Точка Джи-Эл - [31]

Мужчина выключил двигатель и, откинувшись на спинку сидения, всё также доброжелательно посмотрел на Пошивалова:

— Что ж, Фёдор Сергеевич, давайте знакомиться?

Фёдор покосился на своего спутника:

— Ну, со мной-то вы знакомы, судя по всему. Сами бы представились.

Незнакомец засмеялся, в свете витрин супермаркета, проникавшем внутрь салона, показывая ровные зубы:

— Конечно, конечно. Я бы представился ещё в баре, но вы так резво вскочили, уж извините. Для вас меня зовут Кир Францевич.

— Кир?! — вырвалось у Пошивалова, когда-то неплохо знакомого с литературой. — Случайно, как Булычёва?

Мужчина сдержано улыбнулся:

— Поскольку "Кир Булычёв" — литературный псевдоним вашего прекрасного писателя, светлая ему память, то у него не было отчества.

— Булычёв разве умер? — приподнял брови Фёдор.

Лучше чем многие он знал, что всё люди смертны, и бывает, скоропостижно, но почему-то весть о том, что писатель, которого он читал ещё в подростковом возрасте, ушёл из жизни, оказалась неожиданной.

— Увы! — вздохнул Кир Францевич, — уж несколько лет тому назад.

— Понятно… Погодите, что вы там про отчество? И, к тому же, вы сказали, что это для меня вас зовут вот так. Значит, имя ваше — не настоящее?

— Само собой, но отчество есть, потому как у меня не псевдоним, а вымышленное имя. Для работы с вами, так сказать.

— Значит, для работы с другим кем-то у вас есть другие имена?

— Само собой! — снова кивнул Кир Францевич. — Но это вас смущать не должно — это имя у меня как раз звучит максимально близко к реальному русскому звучанию.

— Так вы ещё и иностранец?! — вырвалось у Пошивалова.

— Но и не иностранная спецслужба, как вы уже начинаете подозревать! Ладно, не будем ходить вокруг да около. С некоторыми нанимаемыми на работу…

— Нанимаемыми?! — Фёдор приподнял бровь.

— Да, мы же предлагаем вам работу. Так вот, некоторых нанимаемых по другим направлениям деятельности мы знакомим с истинным положением дел поэтапно, с вами, пролагаю, это лишнее. Да, я не русский, и я вообще не с вашей планеты.

"Ого, — подумал Фёдор, — да это не ЦРУ, это куда хуже: психиатрическая больница. А надо же — выглядит вполне солидно…"

Пошивалов несколько секунд внимательно вглядывался в лицо человека, назвавшегося Киром Францевичем, потом глубоко вздохнул и откинулся на спинку сиденья, раздумывая, сразу выйти или для смеха послушать бред сумасшедшего.

— Прекрасно вас понимаю, — Кир Францевич мерно кивал, — любой нормальный землянин или человек цивилизации аналогичного уровня на вашем месте подумает примерно так же: псих. Но не спешите с выводами, лучше послушайте. Кроме того, у меня будут не только словесные доказательства.

Доказательства действительно оказались весьма убедительными, и он перестал быть безработным.

Пока я помню…

Девушка в чёрной униформе сама была чёрной и, к тому же, толстой.

Пошивалов подумал — «негритянка», но тут же с иронией поправил себя: «афроамериканка», не вздумай вслух иначе сказать!

Ему вспомнился фильм «Брат-2» и то, что в школе он сам всегда считал, будто неграм в США живётся плохо. Пошивалов улыбнулся, глядя на таможенницу.

Толстая таможенница тоже заучено улыбнулась, но глаза её оставались холодными и настороженными — к приезжим в США сейчас относились с повышенным вниманием.

— У вас с собой так мало вещей? — как-то брезгливо поинтересовалась таможенница.

Пошивалову очень захотелось съязвить, что ещё совсем недавно исламисты бесконтрольно таскали тюки с взрывчаткой по всей Америке — и ничего, но только снисходительно улыбнулся в ответ.

— Люблю путешествовать налегке, знаете ли. И, вообще, разве это проступок — мало багажа?

Эбонитовая жрица американской таможни чуть прищурилась:

— Вы не в первый раз в США?

— Пока в первый, но я прекрасно вас понимаю. Я видел по телевизору, что сейчас здесь досматривают всех. Терроризм! Увы, и у вас, как и у нас, пытаются бороться со следствием, а не с причинами…

Он даже чуть-чуть подивился сам себе — своему беглому английскому: система обучения языкам, которую предоставили его наставники, работала здорово.

— Откуда же вы так хорошо знаете язык? — В голосе таможенницы скользнул вполне человеческий интерес.

— Английский — моё хобби с детства, со школы, — сообщил Фёдор. — Да и позже я учил его, мне иностранные языки для работы необходимы.

Таможенница, кривовато усмехнулась жирными лиловыми губами, шлёпнула штамп в паспорт и протянула документы Пошивалову:

— Желаю приятно провести время в Америке!

Произнесла это, она словно сплюнула.

Желательно было подождать, пока пассажиры его рейса рассосутся. Фёдор послонялся по холлу, постоял у нескольких справочных дисплеев, купил "NY Gerald" и только затем вышел из здания терминала.

Обещали, что в Нью-Йорке будет тепло, но погода, как часто случается, наплевала на прогнозы синоптиков: не так давно шёл дождь, и температура не радовала: максимум градусов 5–6 тепла, если по привычным «цельсиям». Правда, пока ещё рано — всего семь утра, и вполне могло потеплеть.

Странно было легко ориентироваться в месте, куда попал впервые в жизни — сказались специальные тренировки и системы обучения. Времени было вдоволь, и он прошёлся под нависающим козырьком мимо неплотного ряда припаркованных автомобилей, словно никуда не спешащий менеджер средней руки, вернувшийся из отпуска или из необременительной командировки.