Точка Боркманна - [33]

Краткий путь. Виадук, переброшенный через бесконечную следственную работу.

Как бы хотелось…

21

Жан-Клод Рюме полностью соответствовал типажу. Широкоплечий мужчина лет шестидесяти с роскошной гривой седых волос и умным, но совершенно неподвижным лицом. «Нечто среднее между человеком и монументом, – подумал Ван Вейтерен. – Или это скорбь заставила его окаменеть?»

Рюме принял его в своем кабинете, сидя за большим письменным столом темного дерева со вставками красного и цвета охры. Он поднялся в полный рост, чтобы поприветствовать вошедшего.

– Извините меня, господин комиссар. После несчастья я стал плохо спать. Прошу вас, садитесь. Желаете чего-нибудь выпить?

Голос у него был сочный и глубокий.

– Стакан минеральной воды, – произнес Ван Вейтерен. – Если это вас не сильно затруднит. Соболезную вашему горю, доктор Рюме.

Доктор отдал указания по внутреннему телефону, и через полминуты в кабинете появилась темнокожая девушка с двумя бутылками на подносе.

– Благодарю, что вы дали мне эти несколько дней, – сказал Рюме. – Теперь я готов ответить на ваши вопросы.

Ван Вейтерен кивнул.

– Я буду краток, доктор, – проговорил он. – Я хочу задать всего лишь пару уточняющих вопросов, но перед тем я хотел бы попросить вас… убедительнейшим образом… призвать на помощь весь ваш интеллект и интуицию, чтобы помочь в розыске. Лично я предпочитаю рассматривать убийство вашего сына как отдельный случай, в отрыве от двух других.

– Почему?

– По разным причинам, в первую очередь чисто техническим. Гораздо легче сосредоточиться на чем-то одном.

– Понимаю.

– Если у вас есть хоть какие-нибудь мысли по поводу того, каковы могли быть мотивы… кому понадобилось убрать с дороги вашего сына, прошу вас, не колеблясь, сообщить нам. Вы можете связаться со мной в любое время суток. Возможно, вы уже сейчас хотели бы что-нибудь сказать?

– Нет… нет, совершенно ничего.

– Понимаю, что горе парализует, но если вы что-нибудь вспомните, то…

– Разумеется, господин комиссар, но уверяю вас… однако же у вас были ко мне какие-то вопросы, не так ли?

Ван Вейтерен отпил глоток минеральной воды. Порылся в кармане, ища зубочистку, но потом решил воздержаться.

– Как бы вы описали отношения между вами и вашим сыном?

Доктор Рюме отреагировал, на миллиметр приподняв бровь. И это было все.

– Благодарю, – сказал Ван Вейтерен. – Я все понял.

Он молча нарисовал в своем блокноте какие-то непонятные закорючки, не желая нарушать паузу.

– Нет, – проговорил наконец доктор. – Вряд ли вы понимаете. У нас с Морисом были отношения, построенные на глубоком взаимном уважении.

– Я как раз только что это отметил, – сказал Ван Вентерей. – Вы женаты, доктор Рюме?

– Развелся двенадцать лет назад.

– Значит, вашему сыну было тогда девятнадцать лет?

– Да. Мы ждали, когда он покинет отчий дом. Разъехались в тот же месяц, когда он начал учебу в Арлахе.

– И с тех пор он проживал в Арлахе, верно?

– Да, пока не поступил на работу в больницу в марте этого года.

– Понимаю, – проговорил Ван Вейтерен.

Он поднялся и начал ходить по кабинету, заложив руки за спину. Остановился возле книжной полки, внимательно рассмотрел корешки нескольких книг, подошел к окну, посмотрел на ухоженный газон и подстриженные кусты.

Доктор Рюме бросил взгляд на часы и кашлянул.

– У меня пациент через двадцать минут, – сказал он. – Может быть, вы перейдете к остальным вопросам, господин комиссар, если они у вас есть?

– Когда вы в последний раз были у него на Лейснер-алле?

– Я никогда там не бывал, – ответил Рюме.

– Ваше мнение о Беатрис Линке?

– Хорошее. Она заходила ко мне пару раз… без Мориса.

– В качестве посыльного?

Доктор Рюме не ответил.

– Ваш сын начал изучать медицину в восемьдесят втором году… одиннадцать лет назад. Когда он получил диплом врача?

– Два года назад.

– Девять лет? Довольно большой срок, не правда ли, доктор Рюме?

– Знаю примеры, когда люди учились еще дольше.

– А сколько лет понадобилось вам, чтобы получить медицинское образование?

– Пять.

– Есть ли особые причины в случае с Морисом?

Доктор Рюме заколебался, но лишь на мгновение.

– Да, – ответил он.

– Если вы не возражаете, я хотел бы услышать какие.

– Злоупотребление кокаином, – проговорил доктор Рюме и сжал руки на столе.

Ван Вейтерен кивнул и снова сделал пометку в блокноте.

– Когда оно прекратилось?

– Мне стало известно об этом в восемьдесят четвертом году. Два года спустя с кокаином было покончено.

– Правовые последствия?

Доктор покачал головой:

– Нет, ничего такого.

– Понимаю, – кивнул Ван Вейтерен. – Все удалось уладить. Рюме не ответил.

– А это место в больнице – довольно привлекательное, насколько я понимаю, – его тоже удалось… устроить?

Рюме поднялся:

– Это ваши слова, а не мои. Не забудьте об этом.

– С памятью у меня все в порядке, – сказал Ван Вейтерен.

– Благодарю, господин комиссар. Боюсь, мое время истекло, и я больше не смогу ответить на ваши вопросы.

– Ничего страшного, – ответил Ван Вейтерен. – Вопросов больше нет.

– Я пришел, чтобы поговорить о вашем сыне, – начал Баусен. – Морисе.

– Он умер, – сказала Элизабет Рюме.

Баусен кивнул и взял ее под руку:

– Вам нравится гулять в парке?

– Я люблю листья, – ответила госпожа Рюме. – Особенно когда они уже опали с деревьев. Но пока они еще крепко держатся на ветках… на дворе сентябрь, не так ли?