Точка Боркманна - [35]

– То есть четыре года?

– Да.

«Не очень долго?» – с удивлением подумал Мюнстер.

– Вы родились в Арлахе?

– Нет, в Гейнтце, но я жила в Арлахе с двенадцати лет.

– Однако с Морисом вы познакомились только в восемьдесят восьмом. К тому моменту он прожил там уже… шесть лет, если я не ошибаюсь?

– Арлах – не маленький город, инспектор, – проговорила Беатрис Линке со слабой улыбкой. – Не такой, как Кальбринген. Хотя, конечно, мы наверняка видели друг друга пару раз в толпе. Кстати, мы с ним говорили об этом.

– Вам известно, как он жил в те годы, которые предшествовали вашей встрече?

Она заколебалась.

– Да, – проговорила она наконец. – Кое-что мне известно. Но мы никогда не говорили об этом. Ему было неприятно вспоминать. К тому же это все уже осталось в прошлом.

– Понимаю. Никаких старых друзей, оставшихся с тех пор? Я имею в виду – с которыми он поддерживал бы отношения.

– Их немного.

– Но некоторые все же остались?

Беатрис Линке задумалась.

– Двое.

– Если вам не трудно, дайте нам, пожалуйста, их имена.

– Прямо сейчас?

– Да, если можно.

Она протянула свой блокнот, и фрёкен Линке поспешно написала пару строк.

– Телефоны тоже?

Беата Мёрк кивнула.

Фрёкен Линке ушла в другую комнату и вернулась с записной книжкой.

– Спасибо, – проговорила Беата, получив обратно свой блокнот. – Вам неприятно, что мы ворошим прошлое?

– Вы делаете свое дело, насколько я понимаю.

– Почему вы переехали в Кальбринген?

– Ну… – Беатрис Линке снова немного заколебалась. – Морис поначалу был настроен весьма отрицательно. Не знаю, известно ли вам про его отношения с Жан-Клодом, его отцом.

Беата Мёрк кивнула.

– В конце концов я его уговорила, как это ни печально. Разумеется, речь шла о работе, – надеюсь, вы понимаете. Две вакансии были выставлены одновременно, даже в один и тот же день, и мне показалось…. что это знак. Хотя Морис не был суеверен.

– Чем вы занимались в Арлахе?

– Морис работал в доме престарелых, временно замещая другого врача. Мягко говоря, не совсем его специальность. Я разрывалась между тремя-четырьмя разными школами…

– И вдруг в Кальбрингене вам обоим предложили работу вашей мечты?

– Ну, не то чтобы прямо мечту, но это обещало значительное улучшение нашего положения. И соответствовало нашему образованию, что немаловажно.

Беата Мёрк перевернула листок в блокноте и задумалась. Фрёкен Линке подлила еще чаю. Мюнстер исподтишка разглядывал двух женщин. Пытался представить Сюнн в третьем, пустом кресле, но ему это не удавалось… все три одного возраста, всплыло у него в голове, и он задумался, почему эта мысль возникла. Может быть, настала пора задать вопрос? Не этого ли ожидает от него инспектор Мёрк?

– Давайте перейдем к серьезным вещам, – предложил он. – Чтобы нам не мучить вас слишком долго, фрёкен Линке.

– Пожалуйста.

– Есть ли у вас хоть какое-нибудь представление о том, кто мог убить вашего жениха?

Вопрос, без сомнения, был поставлен довольно жестко. Он заметил, что Мёрк бросила на него странный взгляд, однако последовавший ответ звучал твердо:

– Нет. Понятия не имею.

– У Мориса были враги? – продолжила Беата Мёрк, раз уж он уже высадил дверь. – Кто-нибудь, кто по каким-то причинам его недолюбливал?

– Нет, мне кажется, его все любили.

– Конфликты? Может быть, профессиональные? – попытался Мюнстер, но фрёкен Линке только с грустью покачала головой.

– Перед тем как уйти, – сказала Беатрис Мёрк, – мы попросим вас составить список ваших ближайших друзей и тех коллег, с которыми Морис больше всего имел дело. Но, может быть, вы назовете нам самых важных людей уже сейчас?

– Тех, кто мог его убить, – вы это имеете виду?

Впервые за все это время в ее голосе появилась нотка враждебности.

– Большинство жертв гибнут от рук близких, – сказал Мюнстер. – Это трудно принять, но, к сожалению, дело обстоит именно так.

– Чего вы от меня хотите? – проговорила Беатрис Линке, и ее щеки порозовели. – Мне не приходит в голову ни одного имени… ни малейших подозрений. Я была уверена, что речь идет о маньяке… Разве не так? Он уже лишил жизни двух человек, не имеющих к Морису никакого отношения.

– Простите, фрёкен Линке, – сказала Беата Мёрк. – К сожалению, мы вынуждены задавать самые разные вопросы, и иногда они могут показаться абсурдными и даже нескромными. Во всяком случае, пообещайте, что вы свяжетесь с нами, если вам придет в голову хоть малейшая деталь, имеющая отношение к убийству.

– Странный звонок, какие-то слова кого-нибудь из его окружения, необычное поведение самого Мориса, – подсказал Мюнстер.

– Разумеется, – сказала Беатрис Линке. – Я совершенно не собираюсь критиковать работу полиции. Естественно, я, как никто, заинтересована, чтобы вы задержали преступника.

– Вот и отлично, – сказал Мюнстер. – Кстати, о коллегах. Доктор Мандрэйн… с ним Морису часто приходилось общаться? Он тоже работает в больнице.

Она задумалась.

– По-моему, приходилось. Но не слишком часто. Я точно не могу вспомнить, кто это такой, но Морис упоминал пару раз его имя.

Инспектор Мёрк записала и закусила кончик карандаша.

– Вы работает в пансионате Селдона? – спросила она.

– Да.

– В качестве социального работника?

– Нет, скорее в качестве психолога.