Точка бифуркации - [8]
– Никак, получу двойку, – беззаботно отвечал Валерка, принимаясь за свою порцию обеда.
Мы с Мурзей в унисон хмыкнули.
– Тогда и я читать не буду! – заявила Вжик.
– Нет, ты как раз прочитай, – сказал Валерка. – И для общего саморазвития, и сочинение напишешь.
Пока они препирались из-за Толстого, мы с Мурзей пообедали и закончили алгебру и химию. Я сел на диван, Валерка занял стол, а Мурзя пошла искать кота. У меня о содержании романа-эпопеи Толстого Вжик не спрашивала.
Читая в хрестоматии по литературе в основном рассказы и стихи, четыре тома да ещё и эпилог я не одолел. Прочитал сцены с балами и этим ограничился. К тому же из-за тренировок и общения с друзьями времени на чтение оставалось немного. Вжик поинтересовалась, как мои дела в спортивно-бальных танцах.
Я объяснил, что мы с Янкой по возрасту перешли в класс «молодёжь-один». Класс нашей пары был «Б», но тренер объявил, что к концу года у нас будет всё, чтобы перейти в «А». Вжик за время нашего знакомства выучила классификацию спортсменов, научилась различать в нити танца закрытый импетус, закрытый телемарк, локк назад. Она стала профессиональной болельщицей и не пропускала наши с Яной выступления, если не нужно было ехать в другие города, конечно. А если мы уезжали, то находила в интернете записи и смотрела. Пыталась вместе со мной, но я попросил избавить меня от этого. Мне хватало просмотров записей с тренером, а свои выступления я по возможности стараюсь вообще не смотреть. Все эти видео ничто по сравнению с тем, как ты переживаешь момент танца.
Здорово закончить танец, стоять на паркете и понимать, что в том поворотном локке, который мы с Янкой выполняли с помарками, в этот раз, очень важный, всё вышло идеально, а место в выступлении, где по ощущениям совершили ошибку, судьи не заметили. А весной, на итоговом чемпионате, мы отработали программу чётко. Янка очень гордилась достигнутыми результатами. Её гордости перепадало и мне, в конце концов, именно рядом со мной она могла почувствовать себя звездой. У неё была заботливая мама, такие же бабушки и дедушки и ещё тётя со стороны папы. Когда мы стали спортивной парой, она зачем-то познакомила меня с ними. Теперь все они здоровались со мною практически за руку и когда привозили Янку на тренировки, и когда всем составом приходили на выступления. На мои выступления ходила только Вжик, часто таская за собой Мурзю. И ещё два раза мама – на первые соревнования, во втором классе. У Янки, кажется, друзей не было. Пару раз я видел её в окружении бледных девочек, но и только. Поэтому она очень завидовала мне, что на соревнования приходит Вжик. Со мной вообще на групповых тренировках все успевали перекинуться парой фраз, а вот с Янкой не общались. Весной в восьмом классе ей в кроссовки налили какой-то гадости. Я отдал ей свои, у нас обувь отличается на один размер, а сам пошёл домой босиком. День был тёплый, так что такая разминка ступней была даже приятной. Мать Янки потом долго выясняла, кто это сделал, но так ничего и не узнала. Меня же благодарила, будто я какой-то необыкновенный герой. Хотя ничего выдающегося в моём поступке не было.
Некоторое время я считал, что девчонка из автобуса тоже занималась спортом, может быть, гимнастикой, может быть, плаванием. У неё была безупречная осанка: развёрнутые плечи, правильный изгиб позвоночника, положение затылка и подбородка. Этому учат на первых же занятиях спортивно-бальными танцами, потому что если не держать линию корпуса, то на выступлениях за это дико штрафуют.
На следующий день девочка со мной поздоровалась. Я кивнул, оплатил проезд и сел на своё привычное место. Собственно, всё.
Неделю наших совместных поездок девчонка приветствовала меня, я отвечал ей. Нас уже выучили кондукторы, которые ездили тут посменно, и одна всякий раз улыбалась. Наверное, мы вызывали у них умиление.
Учёба и тренировки снова стали отнимать много времени. С тренировок я возвращался через парк. Осенний ветер срывал берёзовые листья, они падали, толкаясь и закручиваясь, словно большие жёлтые мотыльки ночью у невидимого фонаря. Уже на земле они при дуновениях ветра взлетали и кружились в вальсе, как и полагается, против часовой стрелки. В этот момент я думал о том, как здорово позвать сюда друзей и вчетвером стоять под листвяным дождём. Было бы весело.
На выходных я поехал на соревнования. Мама должна была в офисе заниматься важным загородным проектом, поэтому попрощалась со мной ещё утром. В последние годы она уверовала в то, что у меня всё норм и я вполне взрослый, чтобы самостоятельно собраться и уехать. Тем более она доверяла тренеру и знала, что на неё можно положиться. Со мной пришли Вжик, которая всегда меня провожала на соревнования, и Мурзя, которая была за движуху. Янка угрюмо смотрела на то, как они обнимаются со мной на перроне, пока с ней прощались многочисленные родственники. Вжик всегда подтравливала Янку, при ней обнимаясь со мной куда крепче, чем обычно. В этот раз переиграла, бросившись мне на руки с таким рвением, что мы чуть не упали на Мурзю.
Янка кусала губы, пока девчонки пытались в прыжке нарисовать сердечки на пыльном стекле нашего плацкартного вагона. Кроме нас ехали ещё четыре пары: очень перспективные юниоры, я видел их выступление – лучше меня в их возрасте, их конкуренты, мальчик чуть постарше, девочка помладше, а оставшиеся две пары так себе, прокатиться.
Эта повесть — о том, как нелегко подростку принять мир и найти в нём добро и свет вопреки очевидному злу и равнодушию. Елисей Фёдоров фотографирует развалины — заброшенные здания, разрушенные заводы. Чёрно-белая гамма фотографий отражает его восприятие действительности: уродливый город, серые люди. Единственной радостью становится любовь к однокласснице Наташе. Но в школе появляется молодой преподаватель истории, и Лесь понимает, что умный и обаятельный учитель неожиданно оказывается его соперником. И тогда подросток придумывает план завоевания Наташи.
Альтернативный мир, похожий на наш на рубеже XX и XXI веков. Здесь телевидение, мобильная связь и интернет не то вышли из употребления, не то вовсе не были изобретены. Безымянный город, где разворачивается действие романа, мог бы располагаться где угодно на карте нашей страны, а атмосфера чем-то напоминает знакомое нам прошлое - но что за события в его истории опустошили целые кварталы и заставили обнести границу колючей проволокой? Уже не один десяток лет город воюет с соседним Энском. Правда, торжественных сводок о сплочении народа перед лицом ненавистного врага мало, чтобы жители города забыли о том, как много их разделяет.
Ярославу было 14 лет, когда он потерял обоих родителей в автокатастрофе и едва выжил сам. После всех больниц он попал в обычный детский дом, где живут дети, хлебнувшие в жизни горя, предательств и унижений.Потом в детский дом пришел работать ночным воспитателем Сергей, служивший в Чечне. Непросто было Сергею довести до конца решение взять под опеку трудного подростка. Но верность Сергея своему слову и поддержка его матери преодолели все преграды, Ярослав снова обрел семью и дом.
Мама задержалась на Марсе, а папа срочно улетел в Сибирь. Одиннадцатилетняя Лиза вместе с верным роботом Боббе отправляется в Космический центр Института времени – погостить у дяди и подготовиться к концерту: ей предстоит читать стихи Заболоцкого. Никто пока не знает, что в Институте готовится настоящая диверсия… Одна роковая случайность – и Лиза вместе с группой ученых попадает в совершенно незапланированную экспедицию в пермский период. Материки имеют непривычные очертания, а динозавры еще даже не появились.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.