То, что нельзя забыть - [36]
Эта история имела продолжение. В 1994 году я приехал из Парижа в Минск по приглашению министерства культуры Белоруссии!!! Такое не могло мне привидеться во сне. Уезжая в эмиграцию под улюлюканье местной прессы, я уезжал безвозвратно.
Необходимо сказать, что в моей жизни, не бедной происшествиями, судьбоносными встречами, не было такого количества сюрреалистических, всегда выстраивающихся для меня счастливым образом событий, как в 90-е и 2000-е годы. Во всех, о которых совершенно необходимо рассказать, просматривается некая последовательность и даже цель, подталкивающие мысль к попыткам их мистического толкования, чего делать не стану из уважения к своему читателю.
Итак, я в Минске. По случаю моего физического воскрешения в родном городе в доме моего друга поэта Наума Кислика был накрыт стол. За столом собрались дорогие мне люди, с которыми я прощался за этим же столом, уезжая в эмиграцию. На мою долю выпало редко возможное в жизни человека переживание. С ошеломительной конкретностью предстала передо мной картина прожитого четырнадцать лет назад времени. Но это не было иллюзией зеркального эффекта. Я мог обнять всех, слышать родные голоса: Рыгора Бородулина, поэта исключительного дарования, естественно проросшего из родной земли и языка предков, Григория Березкина, высоколобого умницу, рассказы которого об ужасах лагерной жизни опередили для нас Солженицына и Шаламова, многоодаренного Олега Сурского, Вали Тараса, страстного спорщика, поэтов Саши Дракохруста и Феди Ефимова.
Увы, иллюзия вернувшегося вспять времени была неполной. Одно место за столом пустовало — место Алеся Адамовича, первым ушедшего из жизни. Да и морщин на высоком потолке стало больше, лак полинял на паркете, обтерлись края ставшей глубже ямочки на старом кожаном диване.
Но стол был уставлен такими же вкусностями, приготовленными Анной Наумовной, мамой Наума, всеми любимой, бесконечно доброжелательной, гостеприимной, душевно щедрой, щепетильной и кроткой, всегда готовой стушеваться.
Прежде чем приступить к дружескому ужину, Василь Быков обратился к хозяину дома с просьбой уступить ему первое слово. Обращаясь ко мне, он сказал: «Тогда, в той истории, был прав ты, и я рад возможности сказать это в присутствии друзей». И еще: «Получив твое письмо, был им раздражен чрезвычайно. Мальчишка, мол, не нюхавший пороха, учит меня жизни. Но другой голос мне говорил: а ведь он прав. Это раздражало еще больше, и я не ответил. Сегодня, наконец, могу об этом сказать и снять с души груз».
За столом воцарилась небывалая тишина. Я был взволнован и смущен. Хотелось провалиться сквозь пол и в то же время встать и обнять Василя. Я не сделал этого, о чем сегодня сожалею.
Есть люди, которым природой даровано абсолютное нравственное чувство, как иным абсолютный музыкальный слух. Василь Быков этим чувством обладал сполна. Он был для нас всех этическим эталоном, по которому люди моего поколения (В.Б. был старше меня на целую войну. Это много больше числа лет) измеряло уровень собственной свободы и достоинства.
История мною написанного письма случилась во второй половине 70-х годов. На республиканской выставке художник Савицкий, из числа официально обласканных и прикормленных, выставил цикл картин, посвященных войне. В молодости Василь Быков, хотевший стать художником, несомненно, искренне впечатленный, написал об этой серии работ статью, опубликованную в центральной советской газете «Правда». В этой развернутой статье он говорил о каждой картине, обогащая рассказ своим собственным видением войны и своим литературным даром. Он подробно говорил о каждой, но умолчал — об одной. О той, на переднем плане которой был изображен бульдозер, сваливающий на зрителя мертвые тела белокурых славянских девушек, а по кулисам симметрично — слева фигура эсэсовца с полной выкладкой, справа — черносотенно-карикатурный, с желтой звездой на полосатой робе, еврей с подобострастной улыбочкой — чего, мол, еще изволите… Картина называлась «Капо».
Я написал Василю Быкову письмо со своей оценкой этой картины и моим отношением к личности ее автора. Ответа не последовало. До моего отъезда в эмиграцию мы больше не виделись.
Через несколько лет после встречи в Минске я узнал о смерти Василя Быкова. Когда уходит из жизни благородный человек, человек чести, у всего человечества меняется состав крови. Василь Быков ушел туда, откуда не возвращаются во плоти, но достойные продолжают жить в духовном сознании последующих поколений. Такой будет посмертная жизнь художника-правдолюбца Василя Быкова.
* * *
Еще вчера вслед за написанными страницами я предполагал совершенно другое развитие «сюжета». Беру в кавычки, так как для моей формы изложения, не беллетристической в принципе, сюжет — понятие вполне условное.
Вчера вечером, перед походом в театр, предполагалась другая связь событий повествования. Я спрашиваю себя: это что? Следствие сильного театрального впечатления, требующего записи, чтобы не увяло, или же что-то более глубокое, больше умозрительной схемы. Возможно, эта спонтанная прелюдия не увязывается с тем, о чем вчера вечером хотел бы вести разговор сегодня. Но коль пропелась, то можно допустить, что связь есть. Если не очевидная, то опосредованная.
Маргарет Тэтчер смело можно назвать одной из самых сильных женщин ХХ века. Несмотря на все препятствия и сложности, она продержалась на посту премьер-министра Великобритании одиннадцать лет. Спустя годы не утихают споры о влиянии ее политических решений на окружающий мир. На страницах книги представлены факты, белые пятна биографии, анализ и критика ее политики, оценки современников и потомков — полная документальная разведка о жизни и политической деятельности железной леди Маргарет Тэтчер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.
Книга посвящена выдающемуся политическому, государственному и военному деятелю Казахстана — Кенесары Касымову. Восстание, поднятое Кенесары, охватило почти весь Казахстан и длилось десять лет — с 1837 по 1847 год. Идеологические догмы прошлого наложили запрет на историческую правду об этом восстании и его вожде. Однако сегодня с полным основанием можно сказать, что идеи, талант и бесстрашие Кенесары Касымова снискали огромное уважение казахского народа и остались в его исторической памяти как одна из лучших страниц национально-освободительной борьбы казахов в XIX веке.
С самого первого сезона, с января 1990 года, каждая серия «Симпсонов» начинается с шутки, которую не замечают десятки миллионов зрителей за сотни миллионов просмотров. Когда название сериала выплывает из-за облаков, сначала вы видите только первую половину фамилии, «The Simps»; вторая показывается чуть позже. Все еще не понимаете? В английском языке «Simps» означает простаки, туповатые граждане, – как те, которых вы увидите в сериале. Но не расстраивайтесь – это не последняя шутка, которую вы не заметили в «Симпсонах».
Граф Ф. Г. Головкин происходил из знатного рода Головкиных, возвышение которого было связано с Петром I. Благодаря знатному происхождению граф Федор оказался вблизи российского трона, при дворе европейских монархов. На страницах воспоминаний Головкина, написанных на основе дневниковых записей, встает панорама Европы и России рубежа XVII–XIX веков, персонифицированная знаковыми фигурами того времени. Настоящая публикация отличается от первых изданий, поскольку к основному тексту приобщены те фрагменты мемуаров, которые не вошли в предыдущие.