Тьма сгущается - [9]

Икшид был чуть старше Хадджаджа и брюшко имел чуть побольше, но выглядел еще молодцом.

— Мы гоним их, — сказал он, когда время приличествующей моменту светской беседы подошло к концу. — Мы гоним их. И Альгарве гонит их. Все дальше на юг. Даже Янина гонит их, на что я уж никак не надеялся. Свеммель — конунг недобитков, в чем я ему нисколечко не сочувствую.

— Однако кое-кто в Зувейзе, глядя на побитых ункерлантцев, скорбит, — заметил Хадджадж. И задумчиво добавил: — Пусть уж наши союзники правят на захваченных ими землях — они более милосердны. Конечно, было бы еще лучше, если бы сами ункерлантцы были милосердны.

— Если приходится выбирать между двумя ублюдками, выбираешь того, кто дает тебе больше благ, — отозвался Икшид совсем в духе Мухассина.

— Да, и этого достаточно для оправдания наших поступков, — промолвил Хадджадж, глядя на восток, откуда наступало Альгарве. Затем он обратил взгляд к югу: туда отступал Ункерлант. — Единственное, на что нам остается надеяться, так это то, что мы делали правильный выбор, — заключил он со вздохом.

* * *

Подойдя к границе между Лагоашем и Куусамо, караван, в котором ехал Фернао, плавно затормозил и остановился. Куусаманские таможенники дружно устремились на досмотр пассажиров и их багажа.

— И в честь чего это все? — спросил чародей, когда очередь (впрочем, довольно быстро) дошла до него.

— Превентивные меры, — буркнул плосколицый коротышка. Звучало это, конечно, вежливее, чем «Не твое собачье дело», но информации содержало не больше. — Откройте, пожалуйста, ваши сумки.

Да, звучало это культурнее, чем жесткий приказ, но тем не менее не оставляло лагоанскому чародею никакой возможности ослушаться. Увидев рекомендательное письмо гроссмейстера Пиньейро к Сиунтио, таможенник вдруг весь подобрался.

— В чем дело? — осведомился Фернао, усилием воли подавляя стон: он-то надеялся, что письмо поможет ему, а не втравит его в неприятности.

— Пока не знаю, — ответил куусаманин и крикнул кому-то снаружи: — Эй, Лоухикко! Я нашел мага.

Оказалось, что этот Лоухикко тоже чародей — ранга второго, как на глазок прикинул Фернао: при досмотре багажа таможенный маг использовал заклинания, созданные гораздо более сильными чародеями, чем он сам. Коротко переговорив с инспектором по-кауниански, он кивнул Фернао и вышел.

— Он сказал, что ничего недозволенного вы не везете, — неохотно признал таможенник. Но тут же взял реванш: — Зачем вы приехали к нашим чародеям? Отвечайте сразу, не тяните и не выдумывайте отговорки!

— Это Куусамо или Ункерлант? — Фернао мрачно уставился в глаза таможенника, и тон его исключал малейший намек на шутку. Легкие в общении и сговорчивые куусамане очень не любили вопросов, поставленных ребром. — Я приехал, чтобы проконсультироваться с вашим блистательным чародеем по профессиональным вопросам, имеющим интерес как для меня, так и для него.

— Но сейчас идет война, — отрезал таможенник.

— Да, это правда, война. Но Куусамо и Лагоаш в ней не враждуют между собой.

— Но и не являются союзниками! — огрызнулся таможенник. И это тоже было правдой. Он смерил взглядом сидящего Фернао (как истинный куусаманин, он не считал, что рост лагоанцев, которые в среднем на полголовы выше куусаман, дает им какие-либо преимущества) и, с возмущением пробурчав себе под нос что-то на своем языке, перешел к досмотру багажа сидевшей рядом женщины.

Досмотр каравана продолжался около трех часов. В результате одного неудачника из вагона Фернао высадили, не обращая внимания на его возмущенные вопли.

— Радуйся, что мы тебя под белы руки не доставили в Илихарму, — бросил ему на перроне один из таможенников. — Уж поверь мне, тебе бы это гораздо меньше понравилось.

Нарушитель спокойствия тут же испуганно всхлипнул и замолчал.

Наконец караван снова тронулся в путь по заснеженным просторам Куусамо. Но пейзажи за окнами — леса, поля и холмы ничуть не отличались от лагоанских. По крайней мере, они нисколько не изменились с тех пор, как королевство и страна семи князей разделили один остров. Встречавшиеся на пути каравана города с виду могли в равной степени принадлежать как Лагоашу, так и Куусамо. Более ста с лишним лет все муниципальные здания строились и тут и там по одному и тому же образцу.

Но когда за окнами вагона замелькали деревушки и одинокие фермы, у Фернао наконец исчезло чувство, что он все еще путешествует по своему королевству: здесь даже стога складывали по-иному. Куусамане прикрывали их холстами, зачастую украшенными вышивкой или аппликациями, и потому копны походили на маленьких кругленьких старушонок, повязавших головы нарядными шарфами.

Да и фермы, по крайней мере большая их часть, порядком удивили чародея. До того, как каунианские солдаты и поселенцы пересекли Валмиерский пролив, куусамане были простыми кочевниками и скотоводами. Они быстро научились обрабатывать землю и жить оседло, но до нынешних дней, вот уже более полутора тысяч лет, половина их построек — будь они из кирпича или из дерева — до сих пор имели форму кибиток, что однажды остановились на денек и уже больше никогда не тронутся с места.

На закате караван прибыл в столицу. Спустившись по маленькой деревянной лестнице с подвесного вагона на платформу, Фернао застыл на месте, озираясь в поисках встречающих: он ведь заранее дал знать знаменитому теоретику о своем прибытии. Но Сиунтио нигде не было видно. Впрочем, через несколько минут он заметил в толпе знакомый силуэт мага, с которым не раз встречался на конклавах на острове и в восточной части Дерлавая.