Тишина - [56]

— Ты кто? — максимально аккуратно постаралась написать я. Она отрицательно покачала головой и показала жестами, что не умеет читать. Я попробовала языком жестов спросить, но ребёнок лишь с недоумением смотрел на мои руки. Сложная задача. Как же ты общаешься с миром малышка? Девчушка, как ни в чем не бывало, заулыбалась мне. Мы достаточно долго глядели друг на друга, потом она свернулась клубочком и устроилась, положив голову на мои скрещенные ноги, напоследок, заглянув мне в глаза, заснула с улыбкой на губах.

Только ближе к обеду появился Ким.

— Если у кого-то есть какие-либо специальные знания, прошу сообщить, мне необходимо о них знать. Сами понимаете, ваш Лагерь был одним из самых больших и помощников у нас не хватает. Всех, кто плохо себя чувствует, тоже прошу сказать сейчас. Так же мне нужно быть в курсе о ваших особенностях и медицинских противопоказаниях.

Я подошла и протянула записку с краткой характеристикой.

— Ася. Разнорабочая в селе. Немая. Знаю язык жестов.

— Готовка или уход за больными? — спросил он, прочтя записку.

— Можно попробовать за больными. Правда, я не уверена, что смогу, — я надеялась, провиденье не оставит меня и я найду среди тех кому нужна помощь Кару.

— Вперед, — он что-то написал и протянул мне лист бумаги, на котором значилось: «Палатка № 7», от руки было дописано: «Немая. Общается посредством записок. Владеет сурдопереводом», — напиши сюда своё имя, — он отвернулся к другим подошедшим.

Я вышла на улицу и осмотрелась. Дождь сегодня стал тише, чем вчера, но всё равно это был ливень. Земля под ногами была скользкая, похожая на каток, передвигаться можно было, только наступая на оставшиеся, не вытоптанные островки травы, коих было очень мало. Я придирчиво разглядела полог своего временного пристанища и углядела на ней цифру четыре. Так, теперь хоть понятно, как искать седьмую. Бродя межу брезентовыми строениями, поливаемая неиссякаемыми осадками я размышляла о том, с чем мне придётся столкнуться. Я помнила рассказы Эрика о том, в каком состоянии освобождали некоторых из их Лагеря, так же память мне услужливо подбрасывала воспоминания того как выглядело тело Германа, и, что самое страшное, сейчас я слышала крики и стоны, лишь слегка заглушаемые непогодой. Меня радовало только одно, что крики слышались издалека, а нужная мне палатка, судя по нумерации, должна быть где-то рядом.

Отплевавшись от потока дождя, который ветер бросил мне прямо в лицо, я чуть не налетела на стену с неаккуратно намалёванной цифрой семь. Замерев, я прислушалась к звукам, доносящимся из-за неё, если верить им — то ничего криминального там не происходило и раненые не умирали. Наверно это было малодушием, но я не готова была видеть чью-то боль или ещё хуже смерть. Глубоко вздохнув, мысленно помолясь, чтобы всё так и оставалось, невинным, я, отогнув полог, вошла в сооружение.

Стоило мне оказаться внутри как я встретилась взглядом с двумя девушками в форме повстанцев, сидящие за столом. За их спинами, рядами, на раскладушках, неподвижно лежали люди. Подойдя, я протянула им листок, а затем выудила из кармана блокнот, готовая пояснить, если им что-то непонятно будет.

— Уколы колоть можешь? — глядя снизу вверх спросила одна из них, у неё было совсем юное лицо, но глаза были жёсткие, холодные, никакой девичьей наивности.

— Я вводила медикаменты моему другу, когда мы путешествовали. Живого человека уколоть иголкой могу, пальцы трястись не будут, — отдав бумажку с ответом я саркастически хмыкнула, хороша помощница, колоть, выходит, рука не дрогнет, а в записке буквы пляшут камаринскую.

— Или хочешь в операционную? — поинтересовалась у меня другая, неправильно расценив мою ухмылку. Она была постарше, наверное, моя ровесница, её кожа обветрилась, от долгого нахождения на улице, а очи не выражали никаких эмоций. Она казалась мне похожей на камень.

В ответ на её вопрос я так замотала головой, что на минуту мне вдруг поверилось, что она от столь усердного движения оторвётся и отлетит в угол.

— Ладно, — устало произнесла старшая, — сядь пока вон туда, — и она указала мне на стул стоящий у стены. Присмотревшись, я обнаружила, что их там три, получается, будет ещё два помощника, — пока работы нет. Через час будем всех осматривать, тогда и понадобишься, Ася, — она заглянула в послание от куратора, чтобы свериться, правильно ли запомнила моё имя.

42

Когда прошел час, полог входа снова отодвинулся и в дверном проёме показался рослый мужчина в чёрной одежде. На нём были высокие солдатские ботинки, свободные штаны, футболка, поверх которой было накинуто что-то напоминающее врачебный халат, только цвета беззвёздной ночи. На шее висел стетоскоп, а карманы топорщились от каких-то приборов. Приветливо кивнув медсестрам, он внимательно оглядел меня, откашлялся и подошел к первому лежавшему.

— Ася, подойди, — отдала приказание старшая из медсестёр. Я стремительно подошла и встала рядом.

Врач, я решила, что это именно он, осмотрел человека, лежавшего перед нами. Измерил температуру, давление, послушал сердце и пульс, пристально осмотрел лицо, руки, живот и спину. Достал записную книжку с ручкой и, как-то обреченно уточнил: