Тишина - [9]

23 марта.

Вернулся Лапицкий, сопровождавший эшелон. Взволнован, оброс щетиной. По прибытии на фронт красногвардейцев стали провоцировать, будто поляки собрали огромные силы и нашим частям грозит гибель.

Полки снялись с позиций. На собрании, где присутствовал Лапицкий, обвязав себе лицо, будто раненый, из боязни самосуда, постановили немедленно отправиться домой.

Дальше Лапицкий рассказывал, что коменданты поездов, выделенные отрядом, с наганами в руках требовали от железнодорожников подвижной состав. Терроризована вся линия. При отказе администрации расстреливали, красногвардейцы самочинно забирали паровозы, а машинистов под угрозой смерти заставляли ехать без пропусков и семафоров. По пр... (зачеркнуто). Надо действовать, всех собрать и... ждать гостей к утру.

22 часа.

Лапицкому приказал дать в помощь Крутоярову людей для охраны продскладов и ссыппунктов.

А на улицах, словно рождество: шумно, много шляются. Приказал расставить патрули, никаких скопищ не допускать. Всех шептунов обывательской породы - в подвал. Довольно!"

--------------

X.

"Всем... всем... всем..."

Дальнейшие события разворачивались, как кино-лента. В ночь с 24 на 25 марта станция стала принимать первые эшелоны повстанцев. Перепуганные на смерть железнодорожники молча наблюдали, как обглоданные теплушки выплевывали серошинельную гвардию.

В воздухе висела топорная ругань, и в ругань клином врезались разухабистые частушки:

Ленин Троцкому сказал: брось трепаться,

Погуляли, значит, надо ушиваться.

Тщедушный паровоз был запален, словно заезженная лошадь. Всклокоченный машинист, в рваной блузе, сошел с паровоза и, пошатываясь, направился в депо.

С платформ, по сходням, на перрон сгружали пулеметы, зарядные ящики, телефонные аппараты, проволоку, брички с вывороченными, страшно торчащими оглоблями и передками.

- Скворцов, давай ящик, ччорт!..

- Эй, брргис-сь!

- Легче, легче, дьяволы!

Выводили грязных, обросших навозом коней. Они тревожно поводили ушами и ржали протяжно. Красногвардейцы нещадно лупили их ремнями:

- У... у... сука!

- Гип. Гип... Вылазь. Н-но!

Несколько человек, гремя котелками, в растерзанных полушубках бестолково носились по станции:

- Братишки, и где здесь бухвет?

- А воды нема туточки, а?

- Катись, бухвет!..

В конце платформы запаливали печь у станционного куба, рубили шашками бревна.

Под тусклым фонарем с разбитым стеклом, у дверей багажного отделения сидел на мешках с хлебом молодой еще парень и, сопя, отмечал в списке карандашом:

П р и в о р о в Кузьма - командир 1-й роты пошол к пытлюри.

С к а ч к о в Дмитрий - фуражир ..... у штаба духонена.

К р и в о р о т о в Кузьма ........ самосудом погип.

Е г о р ю к Никифор - помкомандира .......... са...

Парень остановился, зачеркнул "са", пожевал губами, посматривая на столпившихся вокруг солдат и, усмехаясь, вывел:

"... скинутый пад аткос как контра".

В аппаратной рыжеволосый, рябой человек в офицерской фуражке, поигрывая блестящим кольтом, диктовал дрожащей телеграфистке депешу:

"Всем... Всем... Всем...

Именем республики тчк Приказы зпт распоряжения зпт исходящие подписью большевистских комиссаров зпт путевки продмаршрутов зпт прочие ведомственные переброски всей линии категорически приказываем исполнению не принимать страхом революционной ответственности".

Лицо телеграфистки, как известь. В аппаратной холодно. На подоконниках снег. Замерзшие пальцы едва сжимают рычажок. Нервничая, телеграфистка всхлипывает.

В руках рыжеволосого человека холодно поблескивает кольт.

--------------

Уком был освещен всю ночь: шло совещание. И лишь под утро постановили выслать на станцию парламентеров.

Город еще ничего не знал. Утром, когда парламентеры шли к станции, на улицах, как всегда, толпились очереди у магазинов и распределителей. На перекрестках кое-где серели шинели милиционеров.

Коммунары вышли к станции; крепко упираясь в землю, стояли пулеметы. Перед ними размеренным шагом прохаживались часовые. Над станционным зданием было поднято черное знамя восстания.

Парламентеры остановились.

- Я был прав, - тихо сказал Быстров. - Это не стихийная вспышка, а организованное выступление. Мы пришли поздно.

Крутояров сжал кулаки.

- Нет, нужно выяснить, в чем дело? Чего они хотят?

- Вздернуть тебя на этом фонаре, - усмехнулся Лапицкий.

Часовые переговаривались между собой. Один из них выступил вперед, приподняв винтовку.

- Проходите отсюдова, граждане! Нельзя.

Лапицкий вздохнул и проговорил раздумчиво:

- Разве зрячие не бывают слепы... Идем, товарищи!

--------------

XI.

Человек на площади.

В кабинете председателя укома заседает военный штаб - три человека.

Три пары глаз впились, как пиявки, в глаза Николая Быстрова.

- Перед нами единственный вопрос, - говорит он, - вопрос о сопротивлении. Что у нас есть? По существу - ничего.

Открыл блок-нот.

- В городе регулярных войск нет. Караульный баталион - смешная пародия на защиту. Штаб может располагать только коммунистами, милицейским отрядом и отрядом ЧК. В общей сложности - двести человек против двух повстанческих полков.

Умолк, обводя глазами сидящих.