Тише! - [28]

— Честно. Я в порядке.

Эван вздохнул, но черты его лица разгладились. Он обхватил Ашера за плечи и повёл его по направлению к магазинам.

— И почему я тебе не верю?

«Потому, — подумал Ашер, — что ты умнее большинства».

***

Они снова заказали еду в номер, но на этот раз решили устроить ужин снаружи, на заднем дворе, который был обращён к пляжу. Они придвинули стульчики поближе к круглому столу, чтобы можно было спокойно есть. Хорошая еда, хорошая компания и прекрасный закат, сверкающий на поверхности воды, помогали Ашеру не думать ни о Вивиан, ни о стеклянном дельфинчике, который стоял на туалетном столике в ожидании возвращения домой, к Мариссе.

Эван на несколько минут исчез внутри комнаты, а когда вернулся, то держал в руках два бокала и бутылку вина. Ашер поднял бровь.

— И где ты это всё достал?

Эван с Ашером были ровесники, и во всей округе не было ни одного места, где не проверяли паспорт.

Он застенчиво улыбнулся.

— В комнате есть мини-бар. Они просто запишут это на мой счёт, когда мы съедем. Хочешь немного выпить?

Ашер не был любителем алкоголя. Он не видел смысла в том, чтобы напиться и сознательно отказаться от умения принимать правильные решения. Он осторожно посмотрел на бутылку. Эван опустился на свой стул.

— Тебя никто не принуждает делать это. Просто... помни, что сегодня ты вообще не должен ни о чём волноваться.

Ни о чём не волноваться. Ни о Вивиан. Ни о матери. Ни о чём.

Ашер вздохнул.

— Только чуть-чуть.

Эван передал ему бокал, и он взял его, глядя на то, как свет уходящего солнца играет на поверхности вина, как на океанских волнах.

Эван взял в руки свой бокал.

— За каникулы и отдых.

— За банальные тосты и употребление алкоголя в запрещённом законом возрасте.

На вкус вино было тёплым, но за свою жизнь он пробовал кое-что похуже. Вивиан, как никто, могла выпивать виски и ром стопку за стопкой, но он это ненавидел.

Между ними снова повисла тишина. Они сидели и впитывали оставшееся тепло, а температура неуклонно снижалась. Ашер допил вино из бокала и позволил глазам сомкнуться. Он мог бы сейчас уснуть. Он чувствовал на себе взгляд Эвана. Тишина вдруг показалась ему неожиданно тяжёлой.

— Что такое?

Эван помедлил.

— Ты знаешь, что ко мне на днях заходил коп?

Ашер распахнул глаза. Он поставил бокал на стол, чтобы не уронить его.

— Детектив Паттерсон?

— Да, он.

Эван откинулся на спинку стула. Его взгляд блуждал по океану. Ашер был благодарен возможности на некоторое время избегать с ним зрительного контакта.

— Он хотел узнать о нашем столкновении с тем парнем Ричтером в торговом центре.

— Ага.

Что Эван сказал ему? Знает ли теперь детектив о том, что он соврал ему о той ночи? Он вообще спрашивал об этом? Подозревают ли его?

— Я сказал, что мы при встрече только поздоровались, — Эван пожал плечами. — ... И что ты всю ночь был со мной.

Смешанные чувства. Теперь в глазах полиции его алиби было подтверждено, но Эван знал о том, что оно ложно. И что, скорее всего, у него были причины солгать. Более того, Ашеру была отвратительна мысль о том, что теперь Эван был вовлечён во всё это из-за своей лжи. Его пальцы болезненно вцепились в подлокотники стула. Ему нужно было что-то сказать, но он не мог. Он не знал, что сказать.

— Где ты был, когда ушёл от меня, Ашер?

Этот голос... обманчиво мягкий и добрый. В нём больше любопытства, нежели тревоги или страха. И Эван не боится его? Если он думал, что Ашер убил Ричтера, то почему привёз его сюда? И как ему стоит ответить? Он бы мог соврать. Сказать, что он пришёл домой и уснул... Но тогда всё равно был бы неясен ответ на вопрос: «Почему ты соврал полиции?» Его язык как будто прилип к нёбу.

Эван выдохнул.

— Ладно. Тогда скажи мне... Ты знаешь, зачем кому-то убивать его?

На этот вопрос он мог ответить.

— Наркотики. Деньги, — Ашер смотрел прямо перед собой, пытаясь унять дрожь в руках. Не получалось. — Он был бесполезен. Ты и сам сказал это: на святого он не похож.

— Но это не значит, что я считаю его заслуживающим смерти.

— Он причинял людям боль...

— Каким образом? — с нажимом спросил Эван. — Каким образом он причинял людям боль, Ашер? Что он такого сделал, после чего стал монстром, который заслуживает смерти?

— Он сделал больно Вивиан, — отрезал он, поднимаясь со стула. — Он и его чёртовы дружки... Они трогали и обесчестили её, а Броди просто сидел и смеялся, ясно?

И никто не узнал об этом. Никто не узнал, потому что на то не было никаких доказательств. Слово Броди против слова Вивиан. И как же было жестоко то, что никто не хотел верить, что пара подростков могла бы сделать такое с маленькой девочкой.

Дворик вдруг стал слишком тесным. Ему было необходимо куда-то выйти.

Он пошёл к океану, и песок под его босыми ногами был ледяным. Кругом не было видно ни души, поэтому в этот вечер тьма быстро наполняла всё вокруг, и солнце на горизонте оставалось единственной оранжево-жёлтой щепкой. Ашер остановился у края воды, и обжигающие волны стали омывать его ступни.

Эван пошёл следом, но затем остановился в нескольких футах от него. Он молчал. Возможно, не знал, что сказать, а возможно, злился или был в ужасе. Возможно, сейчас в глазах Эвана он — монстр, отбирающий чужие жизни. Но он ничего не понимал — не мог понять. Он не видел Вивиан сразу после случившегося. В местах, где они держали её, наливались синяки, а в глазах стояла смерть... Если бы он видел её, то тогда, может быть, всё понял.