"Тиша-2" идёт на Запад (сокращенная версия, сетевой вариант =Письма из Океана) - [121]

Мне нравится португальский язык. На нем поют Жоао Жильберто и Чезария  Эвора. Но так ведь тоже нельзя. Приезжаем мы в морскую таможню в Форталезе  – на такси, потому что у нас мало времени: таможня в другом конце города, а нам  еще нужно в иммиграционную службу и к капитану порта. Чиновник берет мои  лодочные документы, куда-то с ними уходит и долго не появляется. Иду искать.  

Сидит у компьютера и радостно машет мне рукой, показывая на стул рядом. И  мы начинаем (что он делал все это время?!) заполнять на экране компьютера  длиннющую таможенную анкету, составленную для грузовых торговых судов ( две трети вопросов не имеют к «Тише» никакого отношения). И вся эта анкета  – по-португальски! Перевести вопросы на английский чиновник не может. Его  единственная надежда, что я пойму их по-португальски. И выхода у меня нет.  Я должен понять эту анкету по-португальски – команда сидит в экваториальной  жаре без кондиционера и такси ждет на улице. 

И я ее, эту бразильскую портовую анкету,понимаю. Потому что знаю один  европейский язык, много лет читаю книги и смотрю телепередачи на другом,  знаю сто слов («Хэндэ Хох!») на третьем и такие же сто («Шерше Ля Фам!»)  на четвертом. К тому же, за последние четверть века я заполнил сотни таких  анкет. Больных на лодке – Ноу. Домашних животных – Ноу. Оружия – Ноу. И  всего остального (ликеров, сигарет, наркотиков, нелегальных иммигрантов и  бриллиантов) – тоже Ноу. А еще, за время своих морских переходов я узнал пару десятоков португальских  слов, в том числе самое важное из них: «Абригадо» - Спасибо.

06 Апреля, 2014, 560 миль до Тринидада.

Крепкий боковой норд-норд-ист. Всю ночь шли восемь узлов, а на моей вечерней  вахте – больше девяти. Мы аккуратно идем по краю шельфа и продолжаем  вытягивать все возможное из экваториального течения. Плюс – этот сильный  (18-23 узла) ветер. Вчера сделали 200 миль ровно. Это для «Тиши» не предел,  но близко.

ВАРЯГИ, ВАРЯГИ, КРУГОМ ОДНИ ВАРЯГИ

Я уже несколько раз говорил, что одно из главных удовольствий в долгих морских  переходах – это встречи с другими лодочниками, которых вы видели раньше,  на разных широтах или материках. Сотни или тысячи морских миль, которые  пролегли между такими встречами, парадоксальным образом не разделяют, а  наоборот объединяют вас. «Вот и мы тоже стояли на якоре в той бухте, куда,  помните, пришли поляки под канадским флагом без мачты...». «Нет, мы шли  прямо на север вдоль Африки на Кабо Верде, а потом на запад до Мадэйры»... 

Первыми, кого я увидел на подходе к причалу в Форталезе, были Ларс и Эрья со  шведской лодки «Амбика» из Стокгольма. С ними мы ездили целый день по горам  на Святой Елене. Эта пара после Панамского канала прошла Тихий и Индийский  океан почти той же дорогой, что и мы, но им торопиться было некуда и они  остались на год в юго-восточной Азии. И у нас сначала тоже был такой план, но  когда мы поняли, что из-за муссонов, это еще один год, мы в Таиланд не пошли.  

«Амбика» - Бенето-46, и всякий раз, когда я начинал им жаловаться на новую «Тишу» (Бенето-43), Ларс и Эрья говорили мне , что у них с «Бенето»  никаких проблем нет. Наконец мне это надоело и я их «Срезал» ( так или похоже  назывался хороший рассказ кого-то из писателей – «деревенщиков»). « А как  вы на своей лодке передвигаетесь по салону в плохую погоду?» - спросил я,  предвещая сокрушительную победу. «Что значит как?» - ответили они вопросом  на вопрос. «Держимся за поручни на потолке». То-есть на 46й «Бенето»  французские, с позволения сказать, дизайнеры догадались это сделать, и только  на нашей, 43й модели, при волне нужно летать по салону, расправив руки и ноги  во все стороны вместо крыльев. «Срезать» не получилось.  

Тем не менее, первое, что я узнал от Ларса, когда сошел на берег, было то,  что «Амбика» пришла в Форталезу с острова Вознесения без передней ванты.  Закрутка была в полном порядке. Разлетелась на куски деталь ее крепления на  мачте. Как всегда ночью. На их счастье, с Вознесения дул тот же кормовой ветер,  который пригнал нас в Форталезу со Св. Елены, и они дошли на одном гроте,  привязав мачту спереди, чем могли. Я не стал говорить Ларсу «Ага, и вы туда  же !». Все и без того было ясно.  

Интересная получается статистика. У одного на «Хальберг Расси» летит задняя  ванта (это у норвежца на Св. Елене, который нас видел на Маркизах), у другого  на «Бенето-46» – передняя. Хорошо бы нам не дополнить этот список. 

Кроме «Амбики», в Форталезе стояло еще две яхты – «Бавария» с двумя  мужественного вида норвежскими девушками и одинокий, симпатичный датчанин  в возрасте, с Фарерских островов, на большой (настоящей) морской лодке  скандинавской постройки. Варяги ходили друг к другу в гости и разговаривали на  своем обще-варяжском языке.  Чтобы привязать лодку к причалу, обычно хватает одного человека. Привязывать  нас к кошмарным форталезским понтонам вышли в полном составе команды всех  трех скандинавских лодок. Был сильный ветер, а они уже успели насмотреться на  эти понтоны. 

30 марта, с разницей в несколько часов, уходили сразу три лодки: норвежские  девушки, датчанин и мы. Ларс и Эрья остались в Форталезе ждать от Бенето  замену крепежной детали на мачте. Когда мы через четыре дня придем на  Тринидад – это будет ровно пол-дороги (в нынешней последней ноге) до Ашдода.  Я хочу слазить на мачту и посмотреть в каком состоянии крепление нашей  передней ванты.