Тиора - [43]

Марку пришлось покружить еще минут пятнадцать, переходя с одной улочки на другую, из одного огромного торгового центра в другой, прежде чем понять, что именно в виду имел тот путешественник, с которым он общался. Все торговые здания были наполнены большим количеством дорогих магазинов с роскошной одеждой, часами, техникой и прочими принадлежностями мира людей со статусом. Вокруг было просто гигантское количество людей разных мастей и национальностей. Для Марка это было немыслимое столпотворение китайцев, малазийцев, филиппинцев, европейцев и многих-многих других, что юноша порой даже не мог разобрать, кто есть кто.

Вдруг, походив кругами, Марк увидел несколько пешеходных мостов, нависших над автострадами параллельно друг другу. На одном из них было особенно много людей, и пара попрошаек, расположившихся в разных его концах. Марк вышел на мост, дошел до его середины и скинул рюкзак. Внизу под ним проезжал различный транспорт вплоть до двухэтажных автобусов, порой даже с открытым вторым этажом для удобного обозревания туристами всего города. Мост был с полупрозрачной крышей, но при этом надежно укрывал от солнца, что было важно в таких условиях духоты.

С одной стороны перехода прямо на полу на боку лежал полный одноногий азиат с располагавшимся рядом с ним костылем. Перед ним была небольшая миска с мелочью. С другой стороны моста сидел на низком табурете сморщенный очень худой лысоватый старик в белой грязноватой майке и полосатых шортах, также азиат. Люди подходили иногда то к одному, то к другому и кидали различную мелочь. Иногда были красные и зеленоватые бумажные купюры, десятки и двадцатки.

Посередине моста среди кучи различного хлама и трех гитар в чехлах спал самый колоритный человек, которого Марк когда-либо встречал за последние несколько месяцев. Тот полусидел-полулежал в груде своего добра, обложенный вокруг гитарами, колонкой-усилителем и тремя деревянными большими щитами, выставленными с трех сторон от него с крупными надписями на китайском языке, выведенными от руки. Ниже всех надписей с иероглифами на одном из щитков английскими буквами было написано «Dj Evan Kong». Сам мистер Конг был худой и жилистый в одних черных штанах с голым торсом, усыпанный различными татуировками по всему телу и рукам. Из-за пояса у него торчал микрофон, небрежно засунутый туда всей рукоятью. На голове располагалась небольшая черная шапочка, наполовину закрывавшая лицо человека, который собрался поспать. Нижняя же часть его лица была полностью выбрита, и лишь на подбородке росла черная достаточно длинная клиновидная бородка. Абсолютно маргинальный вид свободного музыканта. Он мирно спал посреди людской вакханалии, творящейся вокруг. Люди в огромном количестве сновали мимо, не обращая на него никакого внимания. Порой некоторые из них останавливались, читали его надписи и шли далее по своим делам.

Марк стал возле периллы моста чуть поодаль от отдыхающего музыканта. Видимо, после ночных трудов, подумалось юноше, и парень улыбнулся, глядя на спящую фигуру. Поставив рюкзак на пол, Марк уже было открыл передний большой карман с заранее заготовленной надписью, чтобы вытащить планшетку с ней, как вдруг увидел, что музыкант проснулся, выглянув из-под своей шапочки и диковато озираясь вокруг. Он резко подскочил из груды своего добра. Рядом стоял большой круглый мусорный бак. Мистер Конг, совершенно никого не стесняясь, быстро подбежал к нему, расстегнул ширинку штанов и начал опорожнять наполненный после сна мочевой пузырь прямо в этот мусорный бак. Самый центр Гонконга, огромное количество людей вокруг: служащих, офисных работников, туристов, и этот парень, при всех сливающий продукты своей жизнедеятельности посреди пешеходного моста.

Марк удивленно раскрыл рот, глядя на это действо, затем сдавленно негромко хохотнул, покачивая головой в знак неодобрения, но все же поражаясь такой непосредственности музыканта. «Кого только не встретишь в этом странном мире», — подумал юноша. Он уже следил взглядом, как маленькая струйка потекла из-под дна мусорного бака.

Выскочив из раздумий, Марк вспомнил, зачем он здесь. Музыкант уже укладывался обратно в свою кучу хлама и надписей, чтобы продолжить сон. Юноша опустился к рюкзаку и взялся одной рукой за планшет, чтобы вытащить его. На миг ему стало немного не по себе, что сейчас он будет стоять и попрошайничать деньги, как обычный бродяга, но он резко подавил эти мысли в голове.

«Никто тебя здесь не знает, и никому ты особо не нужен. Какая разница, что о тебе подумают, если их мнения никак не влияют на твою жизнь и судьбу. Да даже если бы ты стал посреди своего родного города также, и тебя увидели бы твои же знакомые, было ли бы тебе какое-то дело до этого? НЕТ. После всего случившегося с тобой с разводами и болезнями, тебе по-настоящему стало наплевать на чье-то мнение, ибо ни чье мнение никак не влияет на твою судьбу: ни положительно, ни отрицательно, а значит, любое такое мнение можно выбросить за ненадобностью, так как оно лишь ограничивает тебя, связывает по рукам и ногам без всякой возможности двигаться вперед. Было ли кому-то до тебя дело, когда ты умирал на полу грязного общежития, схваченный судорогой по всему телу? Было ли кому-то до тебя дело, когда ты каждый день умирал от своих проблем в то время? Практически НЕТ. Иногда некоторые из друзей могли как-то попытаться вяло подбодрить парой слов, но в целом никто тебе не звонил, и никому особо ты не был нужен. В тот момент ты был один на один со своим несчастьем. Сейчас ты никого не судишь за это и ни на кого не обижаешься, ты все понимаешь: у всех свои проблемы, семьи, дети, либо просто различные перипетии жизни — ЭТО НОРМАЛЬНО, но и мнения практически всех людей ты перестал учитывать тоже. Никто не поможет тебе, кроме тебя самого, а мнения — это мнения: сегодня о тебе говорят хорошо, завтра о тебе говорят плохо, послезавтра о тебе вообще забыли. Так какая разница, кто и что думает даже в твоем родном городе, не говоря уже о местах, где тебя вообще никто не знает! Вот твоя свобода! Ешь ее, живи ею, думай ею, твори ею! Придерживайся лишь законов того места, где находишься (хотя попрошайничество и нарушение, но совсем мелкое — нестрашно) и живи по совести: главное, чтобы от твоих действий не страдали другие люди, остальное — субъективные домыслы и высосанные из пальца неписанные морально-этические законы общества, которые, как показывает опыт, яйца выеденного не стоят. И именно здесь начинается свобода человеческой воли и выбора».