Тиннар - [44]

— Аллеур?

В его голосе звучит сомнение — может, это все неправда, идиотская выходка Темных Эльфов, и его возлюбленный — не принц-предатель, предназначенный для скрепления мира?

Аллеур опускает голову, пытается отделиться от стены, куда уперся лопатками до боли. Он не может ничего ответить. Да и отвечать нечего, — из прорезей забрала на него смотрят глаза отца, полные ярости, гнева, ненависти, презрения. Еще немного … И после этого мир в Эльде снова рухнет.

— Да, это правда. Мне пора возвращаться… — как губы смогли это выговорить, как язык не откусил себе за такие слова.

Где-то рядом слышен прерывистый вздох Светлого Эльфа. Эриндел никогда не позволил бы себе большего… Но и он растерян.

— Хорошо… Пора, значит — пора… — голос метаморфа звучит совершенно бесстрастно, словно не под ним сейчас вздрагивает и покачивается земля, не давая даже шага шагнуть, чтобы уйти.

— Вы позволите мне попрощаться с вашим принцем? — это уже обращение к неподвижному Темному Эльфу, тот медленно кивает и встает с колена, немного отходит в сторону.

Аллеур с трудом поднимает глаза к Тиннару — он готов увидеть все, что угодно, и что угодно услышать от своего возлюбленного, но метаморф спокоен и доброжелателен. Он даже улыбается подрагивающими уголками губ.

— Я должен попрощаться с Вами, Ваше высочество, принц Аллеур. Я надеюсь, что прогулка ваша с нами была вам приятна и интересна. Я еще раз благодарю Вас за спасение моей жизни…

Аллеур что-то пытается возразить немеющими от ужаса губами, но Тиннар холодно продолжает:

— Я желаю вам верно служить своему народу и не нарушать условий договора о мире между нашими народами.

Принцу все-таки удается перехватить взгляд метаморфа, и во всей силой пробужденного дара эмпатии он слышит истинные слова возлюбленного, те, что в его сердце: «Ты играл мною! Ты использовал и предал меня! Но я хочу, чтобы был счастлив хотя бы ты, если подобное может дать тебе счастье!»

ЧАСТЬ 17 ГОРЕЧЬ

Проходит одно мгновение, метаморф и Темный Эльф смотрят друг другу глаза в глаза. Золото радужки эльфа сменяется непроглядной тьмой, а в очах метаморфа загорается бешеный алый отблеск. Потом Тиннар внезапно опускает взгляд, и, резко схватив наполовину собранный дорожный мешок, вылетает из комнаты едва не бегом. Аллеур вздрагивает всем телом и прислоняется к стене-спасительнице, — ноги уже не держат.

Эриндел спокойно кидает свои вещи в такой же мешок, почти не обращая внимания на темных воинов, онемевшего от горя Аллеура, взбешенного Короля Темных Эльфов. Гордыня Светлого Эльфа не позволяет проявить свои эмоции в присутствии врагов. И он леденяще спокоен. Повернувшись к Аллеуру лицом, он очень мягко говорит:

— Я желаю вам, принц, выполнить ваше предназначение — то, что даровано судьбой…

Аллеур растерянно хлопает глазами-он совсем не понял, что именно имел в виду Эриндел. А тот, повернувшись в сторону Короля Темных Эльфов, вдруг довольно резко говорит что-то на странном языке, от звуков которого король вздрагивает. И лишь потом низко склоняет голову в почтительном поклоне. Никогда и ни с кем так себя Темные Эльфы не вели. Кроме Перворожденных… У Эриндела тоже оказалась своя маленькая тайна.

Хлопок закрывающейся двери кажется грохотом ворот тюрьмы, захлопывающихся за спиной принца Аллеура. Возлюбленный покинул, друг даже не попытался защитить. Впрочем, кто он им, принц-предатель Аллеур? Очередная игрушка белого тигра, объект мести и изучения для Светлого Эльфа.

Довольно долгое время Король молчит, молчат и темные воины, склонив головы, ожидая решения своего повелителя. Аллеур обреченно смотрит на своих соплеменников — он готов ко всему, в том числе и к смерти — защита Мирного договора не распространяется на внутренние дела народов Эльда. Король вправе распоряжаться жизнью своих подданных и детей своего рода. Почти незримое движение окровавленной руки, глухой голос:

— Мы остаемся здесь до утра. Занять соседние номера, обеспечьте охрану мне и моему… — внезапная заминка, — сыну. Завтра подъедет остальная часть посольства и можно будет двигаться к месту встречи с Императрицей…

Темные воины исчезают почти мгновенно. Никто не хочет находиться дольше, чем следовало бы, там, где, того и гляди, прольется королевская кровь. В такой ярости Короля никто ранее просто не видел. Только Аллеур смотрит спокойно в искривленное ненавистью и бешенством лицо отца — на принца навалилась невероятная усталость и равнодушие, словно не было этих дней рядом с метаморфом и Светлым Эльфом, ничего не было.

— Я могу сесть, Ваше величество? — голос сына звучит почтительно, как и положено по этикету. Когда не знаешь, что делать — опирайся на правила этикета, даже если в этот момент земля уходит из-под ног.

Король молча кивает. Он вынужден сдерживаться — если с принцем хоть что-то случится, то Императрица может счесть себя оскорбленной и разорвать договор, с таким трудом достигнутый. А его расе нужна передышка любой ценой. Если бы знать, что дьявольское отродье измыслит такой путь неповиновения и мести — да лучше бы вовсе отказаться от попыток хоть как-то связать пути людей и эльфов…