Тиннар - [46]

Принц медленно встает, подходит к кровати, на которой этой ночью — совсем недавно, ласкал его Тиннар, стягивает одежду, ложится на спину. Его знобит от страха и боли, но Король проводит рукой над его телом, почти не касаясь его, лишь изредка придавливая кожу в тех местах, где поцелуи Тиннара оставили след. И жестко сжимаются его губы каждый раз, когда рука прикасается к уродливому шраму от ожога возле сердца. Выжить после такого удара магических шаров мог только принц королевской крови, обладающий огромной силой и способностью сопротивляться магии. И его сын выжил.

— Повернись на живот, — голос Короля бесстрастен. Он готов увидеть следы соития. Он прекрасно понимает, что происходило с его сыном все это время. Была бы его воля — убил бы. Нельзя, ничего нельзя. Принц-единственный, кто не убивал людей в этой войне. Императрица выдвинула условия, заранее обреченные на провал. И все же Темные Эльфы сумели выполнить эти условия, чтобы выжить самим и возродить свой народ. И вот теперь — последствия глупости и неосторожности сына нужно уничтожить. Стереть бы память об этом обо всем, чтобы даже воспоминаний не осталось… Нет такой магии, которая заставит забыть про любовь. Темные Эльфы ее, по крайней мере, не знают. А, значит, принц всю оставшуюся долгую жизнь будет мучиться бесплодными мечтами и печальными воспоминаниями. Жестокое заключение в собственное клетке воспоминаний.

Аллеур выполняет приказ отца. Король только пожимает плечами при виде ссадин на спине, внутренних поверхностях бедер, складке между ягодицами. Говорить что-либо — просто бесполезно. Теплая рука осторожно скользит вдоль позвоночника. довольно бесцеремонно касаясь потайных мест. Но иначе просто нельзя.

— Все. Можешь одеться. Я смог скрыть и залечить все следы. К сожалению, память твою я излечить не смогу.

— Не надо. Все равно недолго осталось… — голос Аллеура звучит очень тихо, но Король улавливает сказанное.

— Что ж, может быть и так. Не самый худший выход… Чем прожить запертым почетным пленником многие годы…

— Да уж, для тебя — то это был бы праздник! — принц снова поддался своему дурному настроению.

— Возможно. Но такой судьбы я тебе никогда не желал, мой сын!

— Я люблю его и ни о чем не жалею! И это не излечить даже твоей магией!

Король Темных Эльфов презрительно кривит губы. Пресветлые Боги, какая несусветная глупость — сломать свою жизнь вот так, не из-за чего, из-за простенького слова: «Люблю».

ЧАСТЬ 18 ТОСКА

Слишком ранняя зима в этом году. Снег немного прикрыл раскисшую дорожную грязь, но там, где отпечатались следы копыт, она снова пятнает и пачкает его бесстрастную чистоту. Светлый Эльф уже несколько часов пытается догнать Тиннара, направившего коня в горы. Как он сумел добиться такой скорости от своего коня — не хочется даже и думать. Скорее всего, перевоплотившись частично в тигра. Эриндел ни минуты не выбирал между другом и смешным мальчишкой из Темных Эльфов. Принц-предатель был защищен, по крайней мере, договором с людьми, и навряд ли Король посмел бы хоть пальцем его тронуть перед окончательной инициацией брачного договора между людьми и Темными Эльфами. А вот Тиннар… Никогда прежде он не убегал с поля боя, от врагов. Никогда ничего не боялся. Чего же испугался на сей раз, настолько сильно испугался, что не посмел показать свой страх и просто исчез из людского селения? Боли-так не впервой ее переносить, отчаяния — так оно всю войну сопровождает его, отчаяние и надежда, чередуясь, не дают живым существам умереть. Чего? Светлый Эльф не понимал поступка Тиннара, но по-прежнему упорно следовал за ним, пытаясь нагнать. С Аллеуром все будет хорошо, избалованный мальчишка, возможно, и не понял до конца, что сотворил и что разбудил в душе метаморфа, а вот Тиннар… Уверенности в том, что он сможет еще раз пережить такой удар — нет. И дело даже не в неравенстве положения принца и сына главы горного клана, и не в том, что Темные Эльфы могут подумать, что принц был принужден из-за мести к подобному… Молчание возлюбленного, его откровенный страх оттого, что все раскрылось на глазах его соплеменников, его Короля… Эриндел не мог себе простить только одного — он не сумел настоять на том, чтобы Тиннар заглянул за красивую маску лица Темного Эльфа и увидел его истинную сущность. Не смог заставить друга и не стал делать этого сам по его просьбе. И его беспечность обернулась болью. Пора бы уже было научиться за все эти прожитые столетия быть недоверчивым и мудрым. Наверное, пора бы… Но до сих пор получается плохо, ой, как плохо…

Конь Эриндела заржал и внезапно замедлил ход, потом совсем остановился. Дальше — горная тропинка, непроходимая для всадника. И неподалеку пасся на остатках травы расседланный конь Тиннара. Метаморф все-таки пожалел живое существо, хотя бы не дав умереть с голоду. Брошенная на камни дорожная сумка, рядом — изодранная в клочья одежда. Крови на ней не было, значит, Тиннар сам изорвал ее в ярости. Белый тигр взбешен, но искать его все равно надо.

Эриндел спешился, сбросил с седла сумку, тоже расседлал и пустил пастись своего коня. Здесь он уже ничем не поможет. Рядом краем глаза заметил неплохую расщелину, а, возможно, там был и вход в пещеру, где можно было переждать непогоду и просто согреться у костра. Видимо, Тиннар на что-то подобное и рассчитывал. Светлый Эльф огляделся — кругом было совершенно пустынно, начал подниматься вверх по тропинке между валунами…