Тиннар - [42]

— Тиннар! Холодно же! Руки ледяные!

Оборотень что-то неразборчиво отвечает и перемещается с поцелуями чуть ниже, потихоньку покусывая мальчишку то за плечо, то осторожно прихватывая губами темные, ставшие выпуклыми, соски. Аллеур громко ахает — ледяная лапа с ощутимой силой проникает в самое сокровенное местечко и творит там, что только пожелает. Нежные поглаживания чередуются с осторожным надавливанием и пощипыванием. Аллеур пытается вырваться из-под этой всепроникающей руки, хочется самому приласкать любимого, но получается плохо — Тиннар перекатывается на бок и серьезно начинает заниматься наполовину уже стянутыми штанами Аллеура, прокладывая себе путь поцелуями. Бедный темный эльф вырваться уже просто не может — желание и возбуждение нарастают, хочется все более откровенных и даже немного грубых ласк, только бы удовлетворить желание. Горячая пульсация внизу живота заставляет его выгнуться и подставить под губы метаморфа уже начавший наливаться возбуждением член. Что происходит с самим Тиннаром, мальчишка просто не может уследить, его эгоистичное желание пока направлено только на то, чтобы утолить свою жажду. И, видимо, Тиннар это отлично понимает. Ледяная рука, наконец, исчезает, а эльф чувствует, как горячие губы касаются головки его члена, нежно целуют ее, как влажный язык чуть прижимает вздувшиеся венки…

— Эээто я дооолжен быыл… — каждое слово дается эльфу с трудом, он едва удерживается, чтобы не закричать по-звериному от сладостно-болезненных ощущений, которые дарит ему метаморф.

Тиннар отрывается от ласк, приподнимает голову, тяжело дыша, отвечает:

— Не думаю…

И резко переворачивает возлюбленного на живот, приподнимая рукой его бедра, пытаясь успеть принять хоть какую-то позу до того, как они с Аллеуром совсем потеряют разум. А дело к этому идет очень быстро, эльф уже плохо соображает, что нужно делать, и только покорно подчиняется рукам оборотня.

— Ой! — вскрик Аллеура заставляет метаморфа вздрогнуть и попытаться заглянуть в лицо, запрятанное в подушку.

— Что такое?

И услышать в ответ ехидное хихиканье. Вся эта возня с поцелуями и ласками оказывает на эльфа странное воздействие, словно сильное опьянение дурманит голову. Зато Тиннар очень серьезен. Ему-то не до смеха…

Осторожное поглаживание нежной складочки, попытка хоть как-то уменьшить ожидаемую боль. Но эльф одурманен своим желанием, он что-то шепчет и Тиннар отчетливо разбирает:

— Пожалуйста, не тяни…

Метаморф вздыхает в очередной раз — мальчишка даже не сообразил его хоть как- то приласкать, сосредоточившись на своих переживаниях. Впрочем, это и не нужно. Прикосновение к нежному телу, его запах, подергивание нежной кожи уже рождают возбуждение и желание, которое хочется утолить.

Сладкий запах масла, чуть ощутимые касания рук Тиннара, мягкое попытки проникновения. И… боль, снова боль. Ничуть не меньшая, которую испытал Аллеур в прошлый раз. Мальчишка вскрикивает и пытается вывернуться из крепко удерживающих его рук. Это не удается — Тиннар лишь сильнее прижимает его к себе и глубже входит, делая боль еще сильнее. Но пульсирующее ощущение чужого вторжения вдруг сменяется другим — нарастающим жаром внизу живота, отзывающимся на каждое движение в его теле. И ощущение это усиливается с каждой минутой. Аллеур уже задыхается от накатывающих волн радости и удовлетворения, чувствуя, что еще немного — и наступит миг оглушительной истины полного наслаждения. И то, что Тиннар откровенно и бесстыдно ласкает его возбужденный ствол, с трудом удерживаясь сам на коленях, ощущая, как ноги становятся чужими, и то, что из уст Аллеура вырывается совершенно безобразный животный крик, и яркий свет, вдруг брызнувший под закрытыми веками — это не стыдно и не позорно, это только мгновения любви двух существ, любви взаимной и не желающей слышать о запретах. И Тиннар отвечает на крик Аллеура безумным рычанием, и падает на него сверху, обессиленный, не успев выйти из тела возлюбленного и пятная его струйками беловатой жидкости. Эльф выворачивается из-под тяжелого тела оборотня, прижимается к нему боком, трется о его бедро, стонет. Разум вернется к любовникам нескоро, и тогда они снова повторят попытку, и еще, и еще. Некого жалеть сегодня ночью, словно завтра мир рухнет и солнце не взойдет более. Поэтому есть только двое, и никого, кроме них, на всех землях Эльда.

ЧАСТЬ 16 МОМЕНТ ИСТИНЫ

Эриндел возвращается только после обеда. Осеннее солнышко уже клонится к закату, когда он, наконец, осторожно заглядывает в комнату. Тиннар, до этого неподвижно сидевший у зажженного камина, поднимает голову, встречается взглядом со Светлым Эльфом, предостерегающе подносит палец к губам: «Тише». Мастер Аллеур снова разоспался, широко раскинув руки и ноги на кровати и вылезая из-под одеяла. Лица не видно — закрывают рассыпавшиеся фиалковые волосы, зато видны пара следов зубов его кошака черно-белого на плече и колене — Тиннар немного не удержался ночью. Светлый Эльф только качает головой. Метаморф в ответ довольно насмешливо улыбается — губы Эриндела припухли, на шее — следы от зубов его оборотня, глаза светятся утомленно-ярко. Волосы эльфу, видимо, было недосуг укладывать, и они серебристым плащом покрывают его почти до колен. Эльф только пожимает плечами. Не хватало еще ссоры с другом из-за того, что он соблазнил его брата. Тиннар немного отодвигается от камина, похлопывает рукой по соседнему креслу, приглашая присесть для разговора. Эриндел осторожно подходит, пытается усесться боком. Тиннар только хмыкает. Эльф молча пожимает плечами — объяснять тут нечего, и так все понятно…