Тинга - [16]
За моей спиной кто-то стоял. Пришлось повернуть голову.
На Льноволосом был широкий кожаный плащ. Черный. До пят. На груди блестело украшение.
- Вроде не холодно, - поддел я. - Или сезон дождей начался?
- Я жрец Луны! У них такая одежда, - холодно выговорил ангел.
- Понятно, - пробормотал я.
- Ты, кажется, болен? - забеспокоился жрец.
- Есть немного. Тут кое-кто устроил мне милую ночку со светопреставлениями и прочими шумовыми эффектами.
- А! - захохотал он. - Ну это поправимо.
Он положил правую руку мне на голову и вся хмарь мигом ушла. Голова стала чистой и ясной.
- И на том спасибо, - смущенно пролепетал я.
- Не за что. Живи дальше. Заболеешь - скажи!
" Обязательно скажу", - поднял я на него глаза.
- А что же дальше, уважаемый жрец Луны? Есть ли смысл во всех этих превращениях?
- Есть, - невозмутимо ответил ангел. - Ты - единственный, кто знает, что нам нужно.
- Вам?
- Да, нам! Я служитель шестого уровня, занимаюсь Землей, ее проблемами уже тысячи лет. Работать всегда было непросто, но сейчас ситуация практически вышла из-под контроля.
- Кого? - перебил я его. - Кто вы, контролирующие нас и нашу жизнь?
- Мы - великая иерархия.
- Вы внеземная цивилизация? - предположил я.
Он засмеялся.
- Цивилизацию составляют живые существа. И все они часть Вселенной. Мы вне ее.
- Вы боги? - изумился я.
- Бог один, - терпеливо ответил Льноволосый. - Он же и есть великая иерархия. Я служу в ней. И у нас проблемы.
- Какие? - заторопился я.
- Вот это я и пытаюсь тебе втолковать. - Он присел рядом. - В вашей системе пошел неуправляемый процесс: все перевернуто с ног на голову, прошли две мировые войны, готовится третья. Вы вышли в космос, агрессивностью захлестнули мировое пространство и скоро наверняка разрушите его. При этом нравственность на ноле. Имя Господа забыто, и миром правит дурак. Это нас и беспокоит.
- Да, это точно, - согласился я, - все примерно так.
- Если это болезнь, то ее надо лечить, но если...
- Деградация, - догадался я.
- Да, деградация. Значит, опыт не удался.
- Какой еще опыт? - не понял я.
Льноволосый поморщился.
- Я же сказал - идет процесс. Мы в него не вмешиваемся. Я наблюдатель. Это происходит примерно так же, как варят борщ. Берут необходимые ингредиенты, в определенной последовательности кладут в кастрюлю с кипящей водой - и через полчаса борщ готов. При этом никого не интересует, что происходит с овощами во время варки, их перерождение, вкус. Просто знают, что через полчаса будет готово хорошее блюдо. И все!
- Значит, блюдо не получается, и вы заинтересовались "отношениями ингредиентов", - вставил я.
- Нет, - спокойно откликнулся член иерархии, - до этого мы еще не опустились. Мы заинтересовались тобой, так как нам известно, что решение проблемы знаешь ты.
- Я!
- Да, твое подсознание. Поэтому ты здесь. - Он замолчал, внимательно глядя на меня холодными глазами ильменьского судака.
- И для этого нужно было тащить меня сюда, мять и выжимать? Что я, кролик, что ли?
Он пожал плечами.
- Ты хуже. Ты - ничто.
И, похоже, он был прав.
- Как я оказался в этой дыре, и что это за такие свежие места? вежливо осведомился я.
- О, места здесь воздушные! - Льноволосый раскинул руки и вдохнул воздух полной грудью. Ему здесь нравилось. - По земной датировке мы находимся где-то около третьего тысячелетия до новой эры. Эпоха пирамид!
Я оторопел.
- Так они же все здесь первобытные!
- Да нет! - засмеялся Льноволосый. - Есть уже зачатки социальных образований. Что и интересно. Узнаешь на собственной шкуре, что это такое. Заодно посмотришь на себя в юности, может, чего и вспомнишь.
- А как быть с глаголом? - уныло напомнил я.
- Каким глаголом? - не понял ангел.
- Которым жгут сердца.
- А, с этим! - Он хохотнул. - Глагол отменяется. С ним немного напутали.
- Не много ли путаницы? - всерьез обеспокоился я.
- Метод проб и ошибок. - Он скомандовал: - Подойди сюда!
Я повиновался.
- Ты должен знать язык этого народа. Раскрой рот! - приказал он. - Как там у вашего поэта: "И угль, пылающий огнем, вложил десницею кровавой". Хорошо! - От удовольствия его даже передернуло. - Так и сделаем.
И не успел я - для приличия - хлопнуть клювиком, как в его руке появился небольшой уголек, ало светящийся под легким ветром. Быстрым движением ангел швырнул его мне в рот и, не давая опомниться, стиснул стальной рукой мои невинные челюсти.
- Терпи! - властно сказал он.
Запахло паленым. Во рту болело и пекло.
- Сейчас пройдет, - с участием молвил мучитель.
И правда, все прошло. Давясь, я сплюнул под ноги черноту и в ярости прохрипел:
- А процедура была не такая теплая, хирург!
- То есть? - поднял бровь Льноволосый.
- "И жало мудрыя змеи в уста замершие мои вложил десницею кровавой", прокашлял я.
Пророк захохотал.
- Хочешь жало, пожалуйста, сейчас сделаем.
- Нет-нет! - испугался я. - Обойдемся без поэзии, знатоки вы в ней хоть куда.
- Не надо, так не надо, - равнодушно подвел итог ангел. - Живи, смотри, не кашляй, веди себя естественно. Люди тебя не тронут, еще и молиться будут. Скоро летнее солнцестояние, у них пройдут главные обряды, будет на что посмотреть, - недобро усмехнулся он и исчез.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.