Тимош и Роксанда - [2]

— Мне стыдно показывать вам бедные наши кущи, — обратилась она к Потоцкому, — я много слышала о великолепии польских парков.

— Княгиня, всему миру известно, что лучшие парки в Литве, у Радзивиллов, — ответил пан Петр. — А такого парка, как в Несвиже, я нигде не видал. В Крженицах, у короля Владислава, было полторы тысячи оленей, у Радзивиллов же всего больше: оленей, лосей, бобров. Как у них готовят бобровые хвосты! А беседки? Они затейливы и великолепны. Мне показывала парк ваша старшая падчерица, княгиня Елена. Ей дана не только красота, но и великое сердце. Олени выходили из леса, чтобы получить не подачку, а ласку ее беломраморной руки.

— Я молю Бога, — княгиня Домна Тодора быстро перекрестилась, — чтобы моя младшая дочь, наша певунья Роксанда, нашла свое счастье в Речи Посполитой. Благородство польских рыцарей не знает себе равных во всем мире.

«Он все-таки истинный поляк!» — подумала она о Потоцком, прощая ему гримасу в птичнике.

Вдруг заиграла лютня, запела девушка:

Рыцарь мой, коня не торопи,

Ты себя надеждой укрепи.

Одолеешь путь, теряя силы,

Чтоб услышать ласковое «милый».

В беседке из благородной слоновой кости в окружении подруг княжна Роксанда играла на лютне и пела.

— Княгиня Домна Тодора! — Служанка Эмилия вскочила на ноги и замерла в почтительнейшем и нижайшем поклоне.

Княжна Роксанда обернулась, расцвела улыбкой, передала подругам лютню и пошла из беседки навстречу гостям. — Простите меня, князь! — обратилась она к Вишневецкому. — День выдался жаркий для осени. Мы купались и не успели просушить волосы.

В жемчужном венце с ниспадающим кисейным покрывалом — не скажешь, что простоволоса, — княжна показывала чудо своих волос: в этой черной поблескивающей пучине и утонуть было немудрено.

«Она знает, как сводить с ума», — подумала о падчерице княгиня Домна Тодора и спохватилась: загляделась на Роксанду.

Знакомя княжну с Петром Потоцким, князь Дмитрий обреченно вздохнул и рассмешил Роксанду.

— Князь, вы в каждом моем знакомом видите соперника, но ведь большинство знакомств я завязала не без вашего участия.

— Знакомить вас с моими друзьями для меня казнь, — признался Вишневецкий. — Но я иду на нее, чтобы только еще раз видеть вас, слышать вас, дышать одним воздухом с вами.

Петр Потоцкий покосился на князя Дмитрия, вскинул оценивающие глаза на Роксанду, и она увидала, что он не сомлел от восторга. У княжны от досады покраснела шея.

3

За обедом княгиня Домна Тодора делилась секретами котнарских виноделов:

— Для крепости берут виноград «граса», одну треть, для букета — «фетяско», тоже одну треть, добавляют одну шестую «фрынкуша», он придает приятную кисловатость, и от него же прозрачность вина. И для полноты букета добавляется одна шестая часть мускатного сорта «бусуек». На четвертый год выдержки вино под стать огню, а по цвету оно зеленое, как изумруд. Чем старее котнарское, тем зеленее. Рецепт этого вина мне дал наш погарник.

— Это первый виночерпий Молдавии, — пояснил Потоцкому местный старожил князь Дмитрий. — Котнар — резиденция погарника. Под его властью все виноделы господарства.

— Сколько бы ни стоило это замечательное вино, — загорелся Потоцкий, — я прикажу отправить в мои погреба все сорок бочек.

Княжна Роксанда подняла бокал с изумрудным вином и, любуясь игрой огня, рассмеялась:

— Сначала люди уразумели, что не все подвластно мечу, уразумеют они когда-нибудь, что и деньгам не все подвластно.

Потоцкий не понял, о чем это лукаво мудрствует княжна, но рассердился:

— Сколько бы мы ни твердили, что меч и деньги не всевластны, от этого их власть не уменьшается, как бы это ни было горько. Я знаю, когда мое желание станет нестерпимым, я возьму деньги или меч и сломлю чью-то волю, силу или даже ненависть ради моей воли, силы, ненависти или любви.

Это было сказано с таким неприличным напором, с такой страстью, что за столом наступила неловкая тишина.

В глазах княжны сверкнула ярость, и князь Дмитрий побледнел: Потоцкий вступил на путь соперничества не без успеха.

— Пан Потоцкий, вам действительно не удастся перевезти не только сорока бочек, но даже одной, — сказала княгиня Домна Тодора. — Дело в том, что котнарское нельзя перевозить. В дороге вино умирает.

— Не правда ли, какая чудесная и странная судьба, — черные глаза Вишневецкого замерли, и горящий в них огонь вдруг умер, — быть славою своей земли, но на родной земле. Вот верность, которая должна быть укором многим.

— Князь! Вы готовы философствовать по каждому незначительному поводу! — воскликнула Роксанда. — Котнарское — прекрасное вино. Так пейте же и радуйтесь!

— Когда себя приходится заставлять радоваться, то и горечь невыносимей.

— Что вас так тревожит, князь? — удивилась княгиня Домна Тодора.

— Меня тревожит мой век.

— Ну, слава Богу! Я думала, мозоль! — княжна Роксанда неудержимо хохотала. Потоцкий тоже не удержался от смеха, улыбнулась княгиня.

Под общее веселье вошел погарник. Поклонился княгине и обществу:

— Великий господарь просит быть сегодня на вечерне по случаю победы над врагом во славу Господу нашему. На вечерню прибудет победитель врага — сын украинского гетмана Тимош Хмельницкий.