Тимка-новосёл - [22]
— Бежим! А то он нас к бабке поведёт!
Мальчишки выскочили из палатки. По небу низко ползла сизая туча. Казалось, она вот-вот навалится на степь и своей свинцовой тяжестью придавит дома, палатки и большой сарай. Дул порывистый ветер; он срывал с дороги охапки пыли и, закрутив её в высокие столбы, безжалостно гнал их по степи.
— Ты боишься Данилыча? Боишься? — допрашивал Тимка Павлика.
— Я никого не боюсь! — храбрился Павлик и тут же предложил: — Пойдём, я знаю удобную яму. Костёр разожжём!
Тимке было непонятно, из чего можно сложить костёр, если кругом нет ни кустика, ни деревца. Может быть, у Павлика в яме приготовлены щепки? Их много валяется около строящихся домов.
— Мы большой костёр запалим? — спросил Тимка.
— Большой нельзя. Твоя бабушка увидит, забранит.
Неглубокая яма заросла сухой, ломкой травой.
— Рви! — предложил Павлик Тимке. — Сухая трава, как порох, горит.
Нарвать кучу травы для ребят не составило большого труда.
— Хватит! — глянув на высокий ворох, приказал Павлик и достал из кармана зажигалку.
— Дай подержать, совсем немножко, ну чуточку! — попросил Тимка.
Подавая зажигалку, Павлик предупредил:
— Смотри не щёлкни…
Но, едва зажигалка очутилась в Тимкиных руках, раздался сухой щелчок. В металлической коробочке затрепетало синее пламя.
— Зачем щёлкнул? Дай сюда! — Павлик рванул Тимку за руку.
Блестящая коробочка выскользнула из Тимкиной руки и исчезла в траве. Ребята кинулись искать зажигалку. Сухая трава, вспыхнув, обдала мальчишек удушливым жаром.
Тимка выбрался из ямы и кинулся бежать к домам. Но что это? Дым! Он тоже быстро ползёт по земле в сторону домов. И вот уже не видно ни большого сарая, ни палатки. С каждым шагом дышать становится всё труднее и труднее. Услышав сзади себя шипение и треск, Тимка обернулся и замер на месте — широким полукругом к нему ползли огненные ручейки.
— Ба-буш-ка-а! — что есть силы закричал Тимка и тут же почувствовал, как его схватили чьи-то сильные руки.
Опомнился Тимка в машине. Из кузова хорошо видно, что делается кругом. Большой сарай и все дома затянуло дымом. Где-то за палатками зло тарахтит трактор. От реки, покачиваясь на рессорах, мчится красная машина-пожарка. По пригорку бегут люди; они кричат и машут руками. А дым всё шире и шире растекается по степи. Там, где только что бежали люди, Тимка видит кроваво-красную каёмку огня. Извиваясь, каёмка лезет на пригорок, выбрасывая в небо лохмы чёрного дыма. Но откуда вдруг появилось столько птиц?! То взмывая ввысь, то падая почти на самую землю, они с криком проносятся над машиной. По степи, прихрамывая, идёт бабушка. Её поддерживает под руку Данилыч. Поспешно усадив старуху в кузов, тракторист побежал к усадьбе и пропал в дыму.
— Что же это такое, Тимоша? — всхлипывает бабушка. — Грех-то какой! Откуда пал-то взялся?
— Смотри, смотри! — закричал Тимка бабушке. — Коровы бегут!
Из дымной завесы с рёвом вырвалось стадо. Коров гнал мотоциклист. Тимка узнал отца, крикнул:
— Па-па-а-а!
Отец помахал рукой и, круто развернув мотоцикл, помчался по задымленному пригорку.
К машине подбежал шофёр. Прежде чем сесть в кабину, он долго откашливался и тёр покрасневшие глаза. А когда взялся за руль, то скапал бабушке, чтобы она пересела в кабину и забрала к себе Тимку.
— Где же Паша с девчонкой? — забеспокоилась бабушка.
— Народ вокруг усадьбы огонь сбивает…
— А Павлик? — дрогнувшим голосом спросил Тимка.
— Мальчишка в медпункте… опалился… — вздохнул шофёр и, взглянув на Тимку, спросил: — А тебя кто в машину-то притащил?
— Данилыч… Как схватил! Он сильный…
— Молодец! Он и твоего дружка подобрал… Молодец мужик! — похвалил тракториста шофёр и включил скорость.
Поздно вечером отец, от усталости еле сидя на стуле, рассказывал, что пожар в степи удалось потушить с большим трудом.
Слушая отца, Тимка думал, что сухая трава действительно может гореть, как порох…
На раскладушке тихо плакала бабушка.
Глава девятая. Взрослые, они ничего не понимают!
Прошло много дней со времени пожара на центральной усадьбе, а Павлик не появлялся. Юля сказала, что он лежит в больнице: у него обожжены руки, ноги, опалены волосы и брови. Пугала она Тимку и тем, что ему ещё попадёт за поджог. И не столько ему, сколько его отцу.
Всё это тревожило Тимку, и, откровенно говоря, ему уже не очень хотелось оставаться в степи. Лучше бы уехать к маме в город.
— Вы с Павликом степь подожгли! — тараторила Юля. — Мне мамочка говорила, что это у вас по глупости вышло. Я бы никогда не стала палить траву. Есть много других интересных дел.
Тимка видел, что Юлия целыми днями крутилась около своего вагончика; она копала землю, сажала кусты и поливала их. Вечером, встречая с работы мать, брала у неё длинные палки и прятала их под вагончик. Тимка как-то попытался вытащить палки, но девочка отобрала их и сказала:
— Чужие вещи брать нехорошо. Возьмёшь ещё раз, — пожалуюсь твоей бабушке. Вот увидишь!
Тимка послушался и положил палки на место. После пожара бабушка стала очень строгая; если Юлия наябедничает, то хорошего ждать нечего.
Для чего Юлиной матери нужны в степи палки, Тимка узнал, когда он с бабушкой ходил к отцу. Отец был с бригадой в степи на покосе. Тётя Паша шла по меже. В руке у нее были палки; они напоминали две длинные ноги. Увидев бабушку, тётя Паша остановилась, а двуножку положила на землю. Пока взрослые разговаривали, Тимка, взяв двуножку, попытался заставить её шагать. Но из этого ничего не вышло, а тётя Паша посоветовала не мучиться и сказала, что, когда Тимка вырастет и будет учётчиком, тогда он нашагается с двуножкой по степи. Тимке врезалось в память слово «учётчик». Мальчик знал, что на грузовике есть счётчик, был счётчик и в городской квартире; он тихо гудел, а под стеклом медленно вращалось колесико. Но что значит «учётчик», было непонятно. Тимка решил спросить у отца.
