Тихий пруд - [25]

Глядя на Ниниана, Дженет только диву давалась. Он слушал Мейбл с живым участием, время от времени что-то сочувственно бормоча, и та принимала это с мрачным удовлетворением. Теснота ее жилья, характер квартирной хозяйки, подорожание жизни, невоспитанные продавцы в магазинах, равнодушие и пренебрежение когда-то восторженной публики — жалобы лились потоком, не давая передохнуть.

Дженет, вышедшая из машины у ворот дома викария, все еще слышала эти стенания, заглушавшие даже звук мотора отъезжающего «даймлера». Посмотрев на часы, девушка обнаружила, что Стелла выйдет не раньше, чем через десять минут. Утро было туманным, но теперь небо очистилось и солнце пригревало. Пройдя мимо дома викария, Дженет направилась к коттеджам неподалеку — их сады пестрели осенними цветами. На свете действительно нет ничего прелестнее английской деревни. Первый коттедж принадлежал церковному сторожу — в этом доме жил еще его прадед и исполнял те же обязанности. Именно он первым начал подстригать живую изгородь из кустов остролиста так, чтобы в месте калитки получилась арка и по бокам от нее — два симпатичных птенчика. И теперь, как и сто лет назад, птенцы-кусты несли дозор по обеим сторонам калитки, не шевелясь и только поблескивая на солнце, — предмет особой гордости мистера Бэри. Соседний садик, принадлежавший старой миссис Стрит, пестрел живописным ковром из цинний, львиного зева и георгинов. Ее сын стал профессиональным садовником и немало просвещал мать по своей части, но зачем эти премудрости? Все, что сама она посадила, растет и цветет, а что еще нужно?

С этой стороны церкви рядком шли сады, а напротив находился загон для скота и начиналась извилистая подъездная дорожка, ведущая к поместью Хэршем-плейс, теперь пустовавшему — мало кому по карману содержать дом с тридцатью спальнями. В сторожке поместья жила мать Джеки Трента, считавшаяся дальней родственницей хозяев имения. Это была миловидная молодая женщина, о которой судачила вся деревня. Большую часть своего времени она тратила на собственную внешность и наряды, но совершенно не занималась одеждой Джеки, и не было дома в деревне, который бы не стыдился своего соседства с ее заросшим сорняками садом — вид у него и в самом деле оказался очень запущенным. Как и у Джеки, подумала Дженет.

В тот самый момент, когда она поровнялась со сторожкой, оттуда вышла Эсме Трент. На ее голове не было шляпки и волосы сияли на солнце — явно осветленные, они казались неестественно яркими по сравнению с подведенными темной тушью бровями и ресницами и броской помадой.

И вообще миссис Трент пользовалась косметикой куда больше, чем другие деревенские жительницы. В довершение всего на ней был восхитительного покроя серый фланелевый костюм, а если судить по нейлоновым чулкам, туфлям на каблуках и хорошенькой сумочке, тоже серой, она вряд ли собиралась идти за Джеком в дом викария. И действительно, Эсме торопливо шагала вниз по дороге и к тому времени, когда Дженет вернулась к дому викария, стало ясно, что она идет к остановке автобуса до Ледбери.

Миссис Лентон срезала георгины в саду перед домом. У нее были такие же белокурые волосы и круглые голубые глаза, как у ее дочек, — смешливая от природы, она вообще смотрела на вещи просто. Благодаря этому общаться с ней было необыкновенно легко и приятно, но сама она в силу этого же свойства своего характера то и дело разрывалась между тем, что делала, и тем, что, по ее представлению, должна была бы делать. Цветами она собиралась заняться сразу после завтрака, но не успела, и вот теперь торопилась покончить с георгинами, думая о молочном пудинге, который уже стоял в духовке. И тут она увидела Эсме Трент, входящую в автобус. Лицо миссис Лентон вспыхнуло и она сказала сердито:

— Вы видели, мисс Джонстон? Она уходит и одному лишь Богу известно, надолго ли — скорее всего, надолго! А бедный маленький мальчик должен идти в пустой дом и есть то, что она, возможно, соизволила ему оставить! И ему всего шесть — это просто ужасно! Пару раз я оставляла его у нас, но ей это не понравилось — она заявила, что это совершенно ни к чему и что она все сама предусмотрела — после этого я не стану оставлять его у нас.

— Это очень плохо, — заметила Дженет.

Миссис Лентон свирепо срезала очередной цветок.

— Говорить она может все что угодно, но ведь это сказывается на Джеки! Хорошо Джону говорить, что мы должны быть милосердны к ближним, но когда они такое с детьми вытворяют, у меня просто сил нет терпеть!

Из дома выбежали три маленькие девочки, Джеки тащился следом. Элли Пейдж, родственница викария, которая их учила, вышла на крыльцо, но, увидев Дженет, отступила назад. Мэри Лентон окликнула ее:

— Элли, иди сюда и познакомься с мисс Джонстон.

Элли неохотно спустилась вниз. Дженет недоумевала.

Элии трудно было назвать хорошенькой, но все же ей была присуща некая застенчивая грация. Детям нравились ее уроки и трудно было понять, почему она так враждебно или, по крайней мере, настороженно смотрит на Дженет. Голос у Элли оказался необычным — мелодичным и довольно высоким:

— Думаю, что Стелла сказала вам о танцевальном классе, — заявила она без всяких предисловий. — Занятия сегодня в три. Из Ледбери приедет мисс Лейн.