Тихий домик - [39]
— Добираться она будет сама… Ей нужно будет дать несколько явок и, кроме того, условиться, в какие дни и с кем она сможет встречаться в лесу.
— Будет исполнено… Разрешите продолжать?
— Пожалуйста…
— В 1930 году детей в детдоме было уже около двухсот. Десять учителей, восемь воспитателей, три ночных няни… Добром вспоминают местные жители воспитателя Судника. Он работал в детском доме до 1927 года. Потом учился в Витебске, затем уехал в Свердловск… Физическим воспитанием детей занимался Яковлев. Дети его очень любили. В 1938 году он ушел в Красную Армию. Директором детского дома до Шарова был Падуев. В то время в детдоме было около четырехсот детей. Большое хозяйство…
— А что Падуев? Уехал?
— Был направлен на другую работу. Вместо него стал директором Шаров, который и раньше был воспитателем в детском доме, но не все время. Кстати, в 1924 году Шаров тоже был в детском доме, еще при его организации…
— Я вижу ваши люди зря времени не теряли! — одобрительно заметил комбриг. — Попытайтесь теперь рассказать, каким был детский дом в последний предвоенный год…
И Скоблев продолжил рассказ.
— Детский дом к 1940 году стал большим, хорошо организованным учреждением. В нем насчитывалось двести шестьдесят мальчиков и девочек. Возраст — от семи до пятнадцати лет. При детском доме была и школа-семилетка. Преподавали в ней опытные педагоги.
Было хорошо поставлено воспитание и производственное обучение детей. Они обрабатывали почти триста гектаров земли. Здесь старшие ребята знакомились со многими сельскохозяйственными профессиями.
Летом колхозы выделяли в помощь детскому дому трактор и другие машины. Технику обслуживали сами воспитанники.
— В сороковом году детдом почти полностью был на самоокупаемости, — подчеркнул Скоблев. — Он уже не нуждался в снабжении продуктами со стороны государства, за исключением сахара и крупы… Коллектив детского дома подготовил сотни квалифицированных рабочих, служащих, тружеников земледелия. В детском доме были созданы условия для развития талантов и способностей. Бывшие воспитанники детского дома стали замечательными врачами, актерами, музыкантами, летчиками, художниками…
Местные жители сообщили, что в детский дом приезжали учителя из других городов, а также журналисты и писатели.
Из-за границы тоже приезжали гости. Большинство чистосердечно радовались нашим успехам. Но были и такие, которые, оказывается, приезжали не детский дом смотреть, а бывшее имение Казело-Поклевских…
— И такие были?
— Представьте себе, говорят, были! Правда, местные жители их не видели. Но почему-то утвердился слух, будто приезжал Отто…
— Отто?
— Да, бывший распорядитель, а фактически хозяин имения после смерти Франса Казело.
— Такие случаи бывали в нашей стране.
Приезжали бывшие фабриканты, владельцы магазинов и другие… И кое-кто, наверное, теперь не прочь будет вернуть свое…
— По сведениям, которые удалось собрать, в детском доме была хорошо организована культурно-массовая работа. Часто приезжали с концертами артисты; привозили кинокартины, устраивали различные походы, вечера, игры… По свидетельству одного из колхозников, отличная повариха, Авдотья Николаевна, всегда готовила и сытно и вкусно…
— Вы так об этом рассказываете, словно сами ее обеды едали, — улыбнулся комбриг.
— Я-то нет. А вот тот, кто рассказывал, едал ее обеды! И очень они ему нравились…
— Так. Однако пора подвести итог, — комбриг стал серьезным. — Какие еще у вас есть сведения?
— Вот и все, что пока удалось собрать… Есть, правда, данные еще о двух воспитанниках — о Володе Большом и Володе Маленьком. Они друзья, общительные.
Часто бывали в семье одного колхозника.
— Детей там много. а И все они одинаково дороги нам… — комбриг провел две толстые черты на изрисованном листке. — Спасибо!.. Теперь я еще больше уверен, что пока нам появляться в детском доме нельзя. Это может поставить под удар и детей, и нас. Что вы думаете предпринять?
— Надо снабдить детей продовольствием…
— Правильно. Это, во-первых. А во-вторых, разыскать Рыжеволову. Если она не эвакуировалась, — нам здорово повезет. О Рыжеволовой как о хорошем воспитателе сообщила и Москва. Ее и направим в детдом…
Глава VIII
ТРЕВОЖНЫЕ ДНИ
До глубокой осени не появлялись больше фашисты в «тихом домике». Он казался заброшенным и обреченным. Уныло чернели его корпуса на белом снежном насте. Казалось, нет от него никаких дорог, никаких тропинок…
Но это было не так. Детский дом жил. В «тихом домике» каждый день был напряженным. Четко действовали графики разведки, в которую уходили и взрослые и дети.
События последних месяцев заставили Тишкова насторожиться. И началось это с той памятной ночи, когда фашисты ворвались в их дом. И куда же они бросились? В старую баню, где должны были прятаться еврейские дети; на чердак и в потайной шкаф в коридоре, где хотели спрятаться Клочков и он…
Конечно, можно предположить, что это только случайность, совпадение… Но предполагать такое наивно! Гитлеровцы были осведомлены о том, где должны прятаться дети и он с Клочковым.
И тогда почему же солдаты не стали искать Павла и Ваненкова?..
Тишков вспомнил, как примчались запыхавшиеся разведчики, — это были Володя Большой и Люся Соротка, и доложили, что в вырытом детдомовцами на дороге рву застряли фашисты и что они, наверное, движутся к детскому дому.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дорогой друг!Эта книжка — рассказ о большом наводнении — была написана самой первой в том самом 1945 году, когда окончилась Вторая мировая война, когда не только тебя, но и твоих мамы и папы еще не было на свете. На страницах этой книжки муми-тролли появились впервые: и добрейшая Муми-мама, и рассеянный папа, и сам главный герой — их сын — знаменитый Муми-тролль.
«В стране невыученных уроков» вот уже сорок лет — самая читаемая в школе книга-сказка о лентяе и двоечнике Вите Перестукине. Ее автор, Лия Гераскина, написала продолжение сказки: «В стране невыученных уроков — 2», в котором уже Витя помогает своим друзьям.Книга имела успех, поэтому автор решила написать «Третье путешествие в страну невыученных уроков». Полюбившиеся герои — кот Кузя, пес Рекс и попугай Жако, а также известные исторические и литературные личности помогают друзьям Вити понять необходимость хорошо учиться.
И.С.Тургенев – имя уникальное даже в золотой плеяде классиков русской прозы XIX века. Это писатель, чье безупречное литературное мастерство соотносится со столь же безупречным знанием человеческой души. Тургенев обогатил русскую литературу самыми пленительными женскими образами и восхитительными, поэтичными картинами природы. Произведения Тургенева, облекающие высокую суть в изящно-простую сюжетную форму, по-прежнему не подвластны законам времени – и по-прежнему читаются так, словно написаны вчера…В романе «Отцы и дети» отразилась идеологическая борьба двух поколений, являвшаяся одной из главных особенностей общественной жизни 60-х годов XIX века.