Тихий домик - [36]
— Разумеется, мы эту задачу выполним! — ответил комбриг. — Детский дом должен быть спасен… Я сделаю все, что будет от меня зависеть…
— Вот что, дорогой Михаил Сидорович! Нам предстоит стать не только партизанами, не только народными мстителями, бойцами, но и воспитателями… Вместе с данными о детском доме я получил некоторые другие интересные материалы. Думаю, что и тебе будет небезынтересно ознакомиться с ними. При случае ознакомишь бойцов. Надо, чтобы каждый не только понял, но и прочувствовал необычность задания Москвы…
Попрощавшись с Глазовым, комбриг сел в легкую повозку, и хорошо вооруженный отряд тронулся в путь.
О чем думал комбриг в пути?.. Пришли мысли о своей нелегкой профессии, в которой столько подлинного гуманизма и благородства. Еще в первые годы Советской власти чекисты были лучшими друзьями детей. Ведь это так. Об этом говорят факты. А факты не опровергнуть…
Их хотели бы исказить там, за рубежами родины. Каких только сказок не насочиняли про чекистов контрики!
Комбриг посмотрел на Сташенко, который ехал с ним в повозке.
— Что вы думаете, молодой человек, о чекистах?
Вопрос для Сташенко был неожиданным.
— Это железные люди…
— Конечно, приходится быть железным… Так и Дзержинского называли — Железный Феликс, — улыбнулся комбриг. — А ведь мы люди нежной души, потому что все годы становления Советской власти ЧК очень заботилась о детях. Да-да, именно чекисты, о которых вся международная буржуазия кричала, как о палачах, разрушителях культуры, и которых поносила самыми грязными словами. Именно чекисты, занятые повседневной, ни на минуту не затихающей борьбой с внутренней и внешней контрреволюцией, недосыпая, недоедая, находили время, чтобы постоянно заботиться о детях, вырывать их из цепких лап беспризорщины, доставшейся нам в наследство от первой мировой войны и разрухи после войны гражданской…
— Я об этом знаю, — кивнул Сташенко. — У меня был друг из бывших беспризорных. Он носил всегда с собой, как носят фотографию отца или матери, маленький портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского…
— Несомненно, Дзержинский был педагогом, воспитателем.
Комбриг достал из пакета материалы, которые передал ему Глазов, и углубился в чтение. Немного времени спустя он снова обратился к Сташенко.
— Вот, кстати, интересный документ. Он был подписан в 1921 году Дзержинским. Президиум ВЦИК постановил организовать комиссию по улучшению жизни детей. Положение государства было тяжелым, несмотря на это, Советская власть не жалела для помощи детям ни средств, ни сил…
Комбриг заметил, что бойцы сгрудились вокруг его повозки и внимательно слушают.
— Товарищи, — обратился к ним комбриг. — Чувствуете, как это созвучно нашим дням? Конечно, нам, быть может, труднее: мы в тылу врага, причем такого лютого, как немецкий фашизм. Но спасение детей — это не только наша боевая задача; это дело нашей совести, это завещание первого и лучшего чекиста — Феликса Эдмундовича Дзержинского…
В ответ послышались голоса бойцов:
— Детишек в обиду не дадим!
— Поддержим их!
— В Германию не позволим угнать!
— Жизни своей не пожалеем, а детей спасем…
Некоторое время продолжали путь молча. Бойцы закуривали, вздыхали, лица их сделались серьезными. Каждый вспоминал обоих детей, тех, что были сейчас в тылу, или тут где-то, на оккупированных фашистами землях, или тех, что погибли от рук озверевших гестаповцев.
Комбриг перелистывал документы, и внимание его привлекло замечательное письмо Дзержинского. Вот что писал Феликс Эдмундович:
Я хочу бросить некоторую часть моих личных сил, а главное сил ВЧК, на борьбу с детской беспризорностью… Я пришел к этому выводу, исходя из двух соображений. Во-первых, это же ужасное бедствие! Ведь когда смотришь на детей, так не можешь не думать — все для них! Плоды революции — не нам, а им! А между тем сколько их искалечено борьбой и нуждой. Тут надо прямо-таки броситься на помощь, как если бы мы видели утопающих детей. Одному Наркомпросу справиться не под силу. Нужна широкая помощь всей советской общественности. Нужно создать при ВЦИК, конечно при ближайшем участии Наркомпроса, широкую комиссию, куда бы вошли все ведомства и все организации, могущие быть полезными в этом деле. Я хотел бы стать сам во главе этой комиссии, я хочу реально включить в работу аппарат ВЧК. К этому меня побуждает второе соображение: я думаю, что наш аппарат один из наиболее четко работающих. Его разветвления есть повсюду. С ним считаются. Его побаиваются…
Комбриг хорошо знал о тех годах, когда из асфальтовых котлов, из товарных вагонов и тамбуров пассажирских поездов, из подвалов и чердаков чекисты вытаскивали маленьких, грязных, изголодавшихся бродяг. Об этом знали и многие из немолодых уже бойцов бригады.
Да, было время, когда ловили этих одичавших, голодных, больных детей, перевозили в детские колонии и дома. Мыли, кормили и терпеливо, как опытные педагоги, возились с ними, чтобы вернуть ребят к нормальной, трудовой жизни, воспитать и обучить, чтобы они стали полноценными гражданами, воспитанными в коммунистическом духе.
И казалось, навсегда ушло тяжелое прошлое, страдания детей. Но вот сейчас, когда орды гитлеровцев ринулись на советскую землю, когда они уничтожают на оккупированной территории мирных жителей, вернулось время великих страданий для детей, более горькое и тяжелое.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дорогой друг!Эта книжка — рассказ о большом наводнении — была написана самой первой в том самом 1945 году, когда окончилась Вторая мировая война, когда не только тебя, но и твоих мамы и папы еще не было на свете. На страницах этой книжки муми-тролли появились впервые: и добрейшая Муми-мама, и рассеянный папа, и сам главный герой — их сын — знаменитый Муми-тролль.
«В стране невыученных уроков» вот уже сорок лет — самая читаемая в школе книга-сказка о лентяе и двоечнике Вите Перестукине. Ее автор, Лия Гераскина, написала продолжение сказки: «В стране невыученных уроков — 2», в котором уже Витя помогает своим друзьям.Книга имела успех, поэтому автор решила написать «Третье путешествие в страну невыученных уроков». Полюбившиеся герои — кот Кузя, пес Рекс и попугай Жако, а также известные исторические и литературные личности помогают друзьям Вити понять необходимость хорошо учиться.
И.С.Тургенев – имя уникальное даже в золотой плеяде классиков русской прозы XIX века. Это писатель, чье безупречное литературное мастерство соотносится со столь же безупречным знанием человеческой души. Тургенев обогатил русскую литературу самыми пленительными женскими образами и восхитительными, поэтичными картинами природы. Произведения Тургенева, облекающие высокую суть в изящно-простую сюжетную форму, по-прежнему не подвластны законам времени – и по-прежнему читаются так, словно написаны вчера…В романе «Отцы и дети» отразилась идеологическая борьба двух поколений, являвшаяся одной из главных особенностей общественной жизни 60-х годов XIX века.