Тихая - [12]

Очень странно, но имант начал читать из «Шайтана».

— В Ночь Смерти и Видения, — запел Харут Айб, — всем Основателям снится один и тот же сон, и этот сон о Просветителе. Наш Основатель прошептал имя Камил Марнин, а потом умер. Правоверные харамиты семь долгих лет искали древнюю планету отцов, и в последний день седьмого года, в день рождения Камила Марнина, они нашли ее…

Имант знал слова лучше, чем знала их она, и она удивилась, почему у кого-то, кто не женщина, кто даже не с Ангероны, такие интересы…

— …Камил показал на звезды и вымолвил открывшиеся слова Бога: «Постройте двенадцать больших кораблей и соберите на них правоверных харамитов. Держите курс на центр Галактики, и там, где группа звезд Ядра образует зрачок Глаза Ночи, вы найдете Харам, планету, где запрещена война…»

Отец Ядин говорил, что эта история должна быть последней, которую слышит умирающая женщина, если желает избежать адского огня, однако последнее, что слышала умирающая мать Думана Амина, был звук ее хриплого дыхания в то время, как рак пожирал ее тело.

И все-таки священник говорил, что даже лепесток с цветущего дерева не падает без мановения десницы Бога, и разве Алилах не пустит мать Думана на небеса только потому, что она не выслушала историю, которую сам Бог не дал ей выслушать?

— Древние останки Камила Марнина, — продолжал имант, — сохраняются в поддерживающем льду, из которого он никогда не пробудится, однако дух его исследует звезды, пока Алилах не направит его к миру, где Он воссоздаст Эдем и снова поместит человечество в Рай…

Создание сделало паузу и склонилось в ее сторону:

— Я правильно говорю, дитя?

Она кивнула и показала: «Очень хорошо.»

— Тогда слушай дальше. — Голос Харута Айба продолжил: — Новообретенный рай Харама был пожран пожарами Войны Женщин. Исполненная духами «Шайтана», Магда Харам Марнин, правнучка Просветителя, повела женщин Харама но войну против Бога и мужчины…

— Харут Айб?

Раздавшийся негромкий голос наполнил ее сердце страхом. Она под вуалью закрыла лицо ладонями, опустилась на колени и поклонилась своему отцу.

— Мейакаб ати, министр торговли Амин, — приветствовал его имант. — С любезной помощью вашей дочери я провожу время ожидания, упражняясь в «Шайтане».

Тихая украдкой взглянула между пальцами. Отец, сложив спереди руки, смотрел вниз на нее.

— Она знает, что ей нельзя здесь находиться.

Он расцепил ладони и дотронулся до красного кушака. Это значило, что отец вызывает Джамила. Сержант прибудет мигом. На сей раз битья ей не избежать. Наступило неудобное молчание, нарушаемое лишь быстрыми шагами появившегося Джамила. Стражник вошел в вестибюль, остановился, поклонился и, прежде чем успел что-то сказать, увидел Тихую, коленопреклоненную на полу. Лицо его пошло красными пятнами.

Вмешался имант:

— Министр, приношу извинение за свое невежество касательно ваших обычаев, но мысль о вторжении в распорядок жизни вашего дома никогда не приходила мне в голову. Тем не менее, единственный, кто здесь допустил оплошность — это я. Именно я попросил ребенка остаться и послушать мое чтение. Я буду в высшей степени расстроен узнать, что из-за моего невежества она будет наказана.

Тонкая улыбка появилась на губах Думана Амина.

— Ее проступок не в том, что она слушала вас, трейдер. Ее проступок в том, что она оказалась здесь, где вы попросили ее послушать.

Тихая подняла глаза на отца. Она подумала, что лицо у него очень красивое, отчего оно еще больше пугало, когда он был зол.

Отец поднял брови, кивнул Джамилу.

— Не бойтесь, Харут Айб. Она всего лишь там, где ей не положено быть. Сержант проследит, чтобы она нашла дорогу назад в женское крыло. — Он взглянул на девочку. — Дочка, попрощайся с трейдером.

Не задумываясь, она поклонилась, сложила ладони и протянула руки перед собой. Она почувствовала, как змееподобные придатки иманта завернулись вокруг ее пальцев. Они были шерстистые и теплые. Имант заговорил странными словами. В словах, что она услышала, кроме последних двух, ее нового имени, не было смысла. Но что-то странное произошло с девочкой. Казалось, что одно ухо различало непонятные слова прощания иманта, а другое слышало:

— Я еще увижу, куда приведет тебя судьба, Звездный Свет.

Шерстистые придатки отпустили ее пальцы, и отец кивнул Джамилу. Охранник повел ее к дверям в главный холл, а оттуда по коридору, ведущему в женское крыло. Оказавшись не на виду у Думана и его гостя, охранник схватил ее сильными руками и прошипел:

— Исус плачет по тебе, девчонка! Клянусь бородой Пророка, что я сейчас сделаю с тобой! Как только трейдер покинет дом твоего отца, можешь быть уверена, что Думан вытрясет из меня всю душу. Если он уволит меня без рекомендаций, что станет делать моя бедная семья? Почему ты не повинуешься мне, дитя? Почему ты не повинуешься своему отцу? В тебе присутствует дух Магды, маленькая шайтанка, и это не ложь. Я вижу зло в твоих глазах. Ты думаешь, что можешь скрыть его, и, наверное, от некоторых и можешь, но от меня ты его не спрячешь. Я вижу твое сердце, и оно страшнее, чем огненный шторм.

Он остановился у двери на женскую половину. Подождал секунду. Когда никто не отозвался, он поднял глаза на сенсор и начал нетерпеливо притоптывать ногой.