«Тигр» охотится ночью - [79]

– Куда? – Маренн беспомощно уставилась на стоявшую перед ней тарелку.

– В самолет.

– В самолет?! – мгновенно забыла она о тарелке. – Но вам же запрещено садиться здесь, прямо на территории!

– Может, кому-то и запрещено. Но не мне. Пойдем, Мэри. – Смит встал и потянул ее за руку. Бросил деньги на стол, даже не заглянув в счет.

Она молча последовала за ним. Хотя должна была сказать «нет». Должна была. Но не сказала.

44

Маренн прижалась лбом к его разгоряченному шоколадному плечу, покрытому мелкими бусинками пота. Он все еще был в ней, и эта близость наполняла ее ощущением невероятного блаженства. За спиной, на приборной доске истребителя, мигали и поблескивали разноцветные индикаторы и датчики. Неожиданно включилась рация.

– Ястреб-1, Ястреб-1, вызывает Голубь-6.

– Говорит Ястреб-1. Голубь-6, слушаю вас. – Чуть приподнявшись над ней, Смит взял наушник, щелкнул переключателем.

– Билл, «сапоги» застряли на побережье, просят долбануть по минометной площадке, квадрат 3Д. Там гуки засели в кустах.

– 3Д? – Билл подтянул к себе карту. Маренн хотела отстраниться, но он удержал ее: – Тс-с. – Взглянул на карту. – О, кей, сейчас устроим, Сэм.

– Отлично, Билл.

– Я… – прошептала Маренн, но Смит накрыл ее рот свободной рукой и поцеловал в висок.

– Тихо. Ты мне не мешаешь. Даже наоборот. – Снова переключил рацию. – Ястреб 2–4, говорит Ястреб-1.

– Ястреб-1, идем на боевом. Какая цель?

– Зачистите опушку, квадрат 3Д. Сбросьте все, что есть в наличии, действуйте всеми экипажами.

– Вас понял, Ястреб-1.

– Действуйте.

Рация мигнула и отключилась. Билл опустил наушник, с нежностью прижал голову Маренн к своему телу, начал покрывать поцелуями волосы. Она в ответ целовала его упругий шоколадный торс, опускаясь все ниже и чувствуя, как у него напрягается каждый нерв. Снова включилась рация. Маренн вздрогнула и подняла голову.

– Ястреб-1, говорит Ястреб-4, мы атакованы МиГами! Один заходит мне в хвост.

– Без паники, Ястреб-4. – Смит накрутил волосы Маренн на мускулистую руку и, настойчиво потянув их вниз, снова опустил ее голову к своему паху. – Маневрируй, сбавь высоту! – Щелкнул рацией. – Ястреб-3, посмотри, кто там сел Джиму на хвост. Поддай ему «Спэрроу» и отправь отдыхать на дно залива.

– Сэр, дистанция для «Спэрроу» маловата.

– Лупи, не трусь, он тоже так думает. Не жди, пока он откроет заградительный огонь. И сразу выходи на разворот со снижением. Меняй курс, уходи на вираж, быстро, быстро. Много думаешь, малыш.

– Есть, сэр. Сэр, он горит!

– Отличный выстрел, мальчик. Молодец.

Рация отключилась. Смит бросил наушник на дно кабины. Выгнувшись назад, застонал сквозь зубы. Маренн подставила лицо под брызнувшую на нее сперму, одновременно облизывая губы и водя пальцем по щекам.

– Ты колдунья, Мэри! – Он обхватил ее за плечи, рывком подтянул к себе, приник страстным поцелуем к губам, с силой сжал груди. – Только ты так можешь! Только ты…

– Я знаю, – с трудом перевела дух Маренн.

– И ты хочешь, чтобы я от тебя отказался? После такого?..

– Ну раз уж нам не довелось…

– Молчи! – Он неистово целовал ее плечи, грудь, живот. Потом прижал к себе так, словно хотел растворить в собственном теле. Но вскоре нехотя отстранил. – Все, Мэри, мне пора лететь. – Отвернулся, потянулся за одеждой. – Ключи в джипе. Доберешься сама?

– Конечно. – Она быстро оделась, застегнулась.

Прощальный поцелуй.

Билл открыл кабину, Маренн спрыгнула сперва на крыло, потом на землю. Отъехав на приличное расстояние, притормозила и оглянулась. Разогнавшись по полосе, «фантом» стрелой взмыл в небо. Она откинулась на спинку сиденья, тело все еще горело от его ласк. Она не хотела этой близости, но не смогла отказаться. Опять не смогла. И уже не сможет, наверное.

Маренн опустила зеркало, взглянула на себя. «Стыдно, Мари, стыдно! Ты отняла жениха у двадцатилетней девушки, которая теперь плачет, наверное, день и ночь. И еще неизвестно, сможет ли вообще когда-нибудь оправиться от столь сильного психологического шока. Почему ты согласилась? Почему, сказав двадцать раз нет, в двадцать первый промолчала? Стыдно, Мари. Стыдно».

Она подняла зеркало. Взглянула на часы. Повернула ключ зажигания.

45

Джилл сидела у нее в кабинете.

– А что, праздник уже закончился? – спросила Маренн, стараясь за ноткой удивления в голосе скрыть смущение.

– Генерала вызвали на какое-то совещание, и он приказал всем разойтись.

– Ах, значит, война все-таки продолжается. И даже в разведке с контрразведкой. – Маренн подошла к столу, бросила взгляд на фотографию Билла, смутилась еще больше. Усилием воли совладав с чувствами, повернулась к дочери. – И как прошел праздник? У тебя грустный вид. Тебе там не понравилось?

– Вообще-то было весело, мама, – Джилл забралась с ногами на диван, – просто какие-то придурки постоянно кололись в туалете героином.

– О чем я тебя и предупреждала. – Маренн вздохнула. – К сожалению, наркотики здесь – повальная беда. Несмотря даже на принятые в стране строжайшие меры по их искоренению. Когда я приехала сюда в первый раз, вообще был полный мрак. Я просто в ужас пришла! В Германии о подобном и помыслить было невозможно! А тут даже санитары в госпиталях – почти сплошь наркоманы. Отовсюду только и слышалось: морфий, героин, марихуана… Солдаты умирали уже не столько от ран, сколько от передоза. Либо от банальной простуды, поскольку из-за пристрастия к наркотикам их организм уже не мог сопротивляться инфекции. Санитары кололи солдат, а те – их. И так по кругу. Не выдержав, я обратилась к командованию с просьбой предоставить мне более широкие полномочия. Отказа, к счастью, не последовало, и теперь во всех подконтрольных мне госпиталях с наркоманией покончено. Наркотики находятся под жесточайшим моим контролем, новых санитаров я тоже набирала лично и очень серьезно проверяла каждого. Правда, в основном вызвала сюда своих – из Франции и из Чикаго. Тех, в ком была уверена на сто процентов. Но если в отдельных госпиталях ситуацию мне удалось преломить кардинально, то в войсках, к сожалению, употребление этой дури по-прежнему процветает. А здесь у меня нет таких широких прав, какие предоставлял мне для наведения масштабного порядка рейхсфюрер. Это Америка, а не рейх, Джилл. Увы. Тут, например, солдаты запросто сбегают из армии, потому что им, видите ли, надоело служить, и слоняются потом по Сайгону, а их никто даже не ищет. На мой взгляд, дисциплина у американцев очень слабая. Но они считают ее нормальной. Вот и приходится почти ежедневно сталкиваться с ломками у солдат и другими подобного рода проблемами. Потому я так часто и призываю тебя к осмотрительности. Хотя, если честно, мне было бы гораздо спокойнее, если бы ты вернулась в Париж.